Советский миф: акын-долгожитель, переживший свою славу

С конца 1930-х до начала 1950-х годов казахского поэта-акына Джамбула Джабаева сравнивали с Руставели, а то и с Гомером. Его творчество изучали в школе и в институтах, ему самому посвящали стихи, вручали правительственные награды и ставили монументы. Старик Джамбул пел по-казахски и едва понимал русский, чтобы оценить переводы, которые публиковались под его именем. В отличие от поэта в нашем понимании, читающие стихи на распев акыны — народные поэты-сказители, по умолчанию имеют свою мифическую биографию.

Появлению феномена Джамбула способствовала публикация в 1935 году в "Казахстанской правде" поэмы акына Маимбета "Песнь о Асане Кайгы" в русском стихотворном переводе Павла Кузнецова. Ранее подобных удачных переводов не появлялось. Спустя какое-то время в той же газете увидела свет и вторая поэма Маимбета "Сказание о Жеруюк" в переводе П. Н. Кузнецова.

Накануне предстоящей в мае 1936 года декаде казахской литературы и искусства из Москвы пришла телеграмма безотлагательно отыскать акына Маимбета и включить его в состав делегации Казахстана. На все расспросы Кузнецова о том, где скрывается казахский акын Маимбет, переводчик давал уклончивые ответы. Казахского сказителя искали в психушке, где он якобы скрывался от сильных мира сего. Следов так и не нашли. Оставалось предъявить других акынов.

Кто-то на совещании у зампреда Совнаркома Алиева быстренько нашёл выход, указав на ещё бодренького 80-летнего старика-акына Джамбула. В отличие от Маимбета, Джамбул действительно существовал. В психушки не попадал, а был известен как победитель на айтысах — поэтические ристалища. Певец имел величественную седую бороду, играл на казахском народном инструменте домбре и был фотогеничен. А биографию ему придумал другой русский переводчик Константин Алтайский, который попросил Джамбула ответить на анкету, состоящую из 56 вопросов и охватывающую важнейшие события жизни и творчества.

Облик Джамбула до революции пропаганда рисовала, как борца, но сам акын откровенничал: "один Джамбул как будто распадался надвое. Одна его часть принадлежала народной массе, а другая часть — баям, манапам. Все же лучшие чувства и песни свои я всегда посвящал народу. Баям, манапам я пел с меньшей силой".

О заботе сталинского правительства, взращивавших национальных "гениев", можно судить по материальному достатку прежде нищего степняка. От советского государства акын получил двенадцати комнатный дом с остекленной верандой, палисадником, баней, летней беседкой, две шестискатные юрты и легковую машину "М-1". Судя по свидетельству писателя Виктора Шкловского, старику действительно требовался добротный дом, поскольку популярность его настолько была велика и "столько ножей делало прорезы в войлоке, чтобы увидать знаменитого акына, что войлок юрты превращался в ленты".

Бывший депутат Верховного Совета КССР Джамбул, грудь которого украшали два ордена Ленина, орден Трудового Красного Знамени удостоился Сталинской премии 2-й степени в размере 50 тысяч рублей. Постановлением ЦИК КССР Павла Кузнецова признавали "лучшим переводчиком Джамбула на русский язык" и премировали тремя тысячами рублями. В тот же день имя акына присвоено государственной филармонии, Кастекскому району Алма-Атинской области, одной школе, а также образовано литературное отделение акынов им. Джамбула при Казахском филиале Академии наук СССР.

В посмертном собрании сочинений Джамбула, изданном АН Казахской ССР на казахском языке в 1958 году, нет славословия в адрес товарища Сталина. Любое упоминание о "вожде народов" редакторы заменили именем Ленина или вообще поменяли на оду партии.

Осталась единственная надежда на историков и филологов, которые разберутся в хитросплетениях минувшей эпохи и вынесут свой вердикт — был ли старик Джамбул, или его творчество, это профессиональная работа Паши Кузнецова?