Русский Букер: величие по косвенным признакам

Читая список лауреатов литературной премии "Русский Букер", поневоле комплексуешь. Кто те люди, которые дают призы, и кому они их присуждают? Имена и тех, и других мало-мальски эрудированной публике в большинстве случаев не знакомы. Вот и выходит, что величие писателя — материю и так весьма тонкую — мы пытаемся уловить по косвенным признакам.

Фото: Фото: AP

Правление фонда "Русский Букер" недавно приняло решение отложить начало работы над выбором лучшей книги года из-за отсутствия денег. В прошлом году истек срок пятилетнего договора фонда с нефтяной компанией BP, которая была спонсором премии, четвертым за 19 лет ее существования в России. Переговоры с возможными партнерами продолжаются, но пока не принесли результатов.

"Русский Букер" — первая негосударственная литературная премия в новой России. До 1917 года частные литературные премии были, после же — только Сталинская, ставшая потом Государственной, и Ленинская. В декабре 1991 года мы решили: хватит с нас Ленинских. Первое вручение новой премии состоялось в 1992 году, с тех пор эта процедура происходила ежегодно.

Автора этих строк от всей души умилило телевизионное интервью Владимира Маканина, участвовавшего в жюри премии год или два тому назад. В тот раз он был просто членом жюри, имеющим право на свое мнение. И вот он его высказал: "Давайте никому премию не будем вручать, а деньги возьмем себе и поделим". Разумеется, шутка, юмор гения. Если бы не одно "но": Маканин был в свое время, в 2002 году, председателем жюри, а также вторым лауреатом этой премии…

Колебания "поделить или поделиться" прослеживаются и по списку лауреатов. Лев Аннинский вручил первую премию в 1994 году Булату Окуджаве и правильно сделал. Через десять лет, в 2004-м, Владимир Войнович помог материально Василию Аксенову. Кто бы возражал.

Но чаще мало-мальски эрудированной публике, следящей за литературными процессами и окололитературными слухами трудно понять: кто кому вручает призы? Вот скажем, председатель жюри в 1996-м году Ирина Прохорова вручила первый приз и денежную премию некоему Андрею Сергееву. Кто это? Что он написал? С Ириной Прохоровой проще, она сестра миллионера Михаила Прохорова. А кто автор романа "Альбом для марок"?

Читайте также: Наше время. Служебный обман

Фото: AP

Читая список лауреатов, поневоле комплексуешь. Автор этой статьи из девятнадцати претендентов хоть что-то слышал лишь о пяти. Кроме вышеупомянутых, это еще Людмила Улицкая. Четырех из них — читал. Пятого, Михаила Шишкина с его "Взятием Измаила", осилить не смог. Сделал вывод, что Шишкин — что-то типа Марселя Пруста: ругать не принято — прослывешь невеждой, премию дали, а прочесть его трудно. Вроде красиво, мысли какие-то есть, но вот — не читается.

Изначально Букеровская премия возникла в Англии. Есть такой Букеровский комитет, куда входят видные писатели и деятели культуры. С 2004 года его возглавляет британский журналист, литератор и дипломат Джордж Уолден, о котором тоже мало что известно. Кому надо — те, безусловно, знают. Я же, по простоте своей, помню из ныне живущих британских писателей только Стивена Фрая. Тот пишет увлекательные и смешные книжки, снимается в кино, словом, занимается разной ерундой. А Уолден — серьезный, вдумчивый деятель культуры, вручает премии писателям… о которых мне ничего не известно. Но это — мои проблемы, не так ли? Надо тянуться, изучать, вникать…

Или не надо? От меня все равно ничего не зависит. Помните выражение: "писать для вечности". Михаил Елизаров (лауреат "Буккера" 2008 года за роман "Библиотекарь") размышляя на тему вечности констатирует: литературная "вечность" может быть проплачена. Те, кто не смогут это сделать — канут в небытие, как бы интересны они ни были. Не дойдут до читателя. Потому что некие "заведующие вечностью" решат: людям это не надо, "не целесообразно", "не ко времени". Вечность эта, или, если угодно, вершина литературы -принадлежит уже не писателю с читателем, а приватизирована кем-то третьим, который знает как надо… И вообще, русский писатель — иностранец в России. Уже не Гоголь и Набоков, а Елизаров и Шишкин, которые в России если бывают, то наездами, предпочитая жить за границей.

Но я все равно стараюсь приобщиться к вершинам. Выкраиваю время в жизненной круговерти, ищу, скачиваю или покупаю, читаю, в надежде восхититься и решить, что был не прав, до сей поры не приобщившись. С таким настроем недавно начал читать произведение последней лауреташи. Писательница Елена Колядина — красивая "кустодиевская"дама, вроде бы неглупая, интервью дает так бойко, веселая. Она получила 600 тысяч рублей за роман "Цветочный крест". Можно бы за нее и ее семью порадоваться: деньги для Череповца, откуда она родом, немалые. Но интернетовские тролли сразу вскипели злобой. Завидуют — нормальное явление, не стоит обращать внимания.

Простых юзеров, а так же чуть более квалифицированных рецензентов, видите ли, очень возмутило, что роман начинается со словечка, обозначающего задний проход. Есть латинское слово "анус", ставшее практически общеупотребительным, но, оказывается, его греческий эквивалент в допетровскую эпоху на Руси был распространен в лексиконе лиц духовного звания, призванных следить за тем, чтобы народ не грешил в это место, а плодился и размножался болееестественным путем. Роман, как вы уже догадались, как раз о жизни на Руси в ХVII веке.

Фото: AP

Теоретически можно, начав "через ж…", перейти затем к разумному, доброму, вечному. Задница — неотъемлемая часть тела, а также литературного процесса: сидя на ней, мы пишем. Но задача это трудная. И боюсь, Елена с ней не справилась. Получилось в очередной раз поглумиться над русской историей, так и не поняв ее. Писателю вроде бы не обязательно все понимать, для понимания истории есть историки.

Но если говорить серьезно, раз ты пишешь не о разумном, добром, вечном, если ты не несешь, или хотя бы не пытаешься что-то важное донести до людей — то твои произведения литературой считаться не могут. Для ни есть свой термин — паралитература. Это детективы, в особенности иронические, и прочая дешевка, в какие бы личины она не рядилась.

Именно за такую книгу дали "Буккера". за произведение в коем ни тема, ни идея, не сюжет не новы: вроде бы над историей нашей все, кто хотел, уже похихикали — и не раз. Теперь принялась Елена, написав очередную чернуху, сюжет которой напоминает "Собор Парижской Богоматери" Виктора Гюго, переделанный с учетом "Русских Заветных сказок" Афанасьева. Но либо члены жюри не читали Гюго, либо они слишком увлечены Хорхе Луисом Борхесом. (Тот, как известно, отвергал с авангардистских позиций сами понятия плагиата и художественной вторичности).

Я лично болел за другого номинанта — Андрея Иванова, написавшего "Путешествие Ханумана", сумбурную, бессюжетную, но показавшуюся мне интересной и актуальной историю из жизни беженцев всех мастей в Западной Европе. Но мы с Андреем и Хануманом пролетели. Отчего? Возможно, оттого, что Андрей Иванов написал роман о чистой дружбе, о взаимопомощи — о чем-то, быть может, не очень разумном, но зато добром и вечном?…

Но скандальная пиаркампания вокруг веселой лауреатши оказалась выигрышнее. Причем на этом акция не кончилась. Колядиной присудили ежегодную литературную антипремию "Полный абзац". Награда эта была учреждена десять лет назад газетой "Книжное обозрение" и дирекцией Международных книжных выставок и ярмарок за литературные произведения, которые, по мнению организаторов, не отвечают требованиям современного книгоиздания. Вручается в нескольких номинациях, в том числе за перевод, редактуру и корректуру. "Полный абзац" дали, например, Сергею Минаеву, автору романа "Духless", за изобилие грамматических, пунктуационных и фактических ошибок…

В список заслуг "Русского Буккера" следует внести то, что члены жюри ни разу не присудили премию многочисленным романам про Льва Толстого, не номинировали уже умерших писателей, а также Виктора Пелевина. Он и без того неплохо зарабатывает. Последнего, правда, можно отнести в категорию умерших. По крайней мере, почти — для этого мира, с которым затворник Пелевин общается только посредством литературы. Будучи специалистом по восточным культам, уж он-то знает, что в Месопотамии за один талант золота давали сто рабов. И хотя уход писателя из публичной реальности заставляет недоброжелателей заподозрить, что под псевдонимом "Пелевин" высказывается кто-то из сильных мира сего, это маловероятное допущение. Чтобы добиться влиятельности и не потерять ее, этим нужно заниматься круглые сутки. Тут уж не до писанины.

Литература — дело тонкое и спорное, поэтому величие писателя, да и величие вообще мы порой пытаемся определить по косвенным признакам. Убили ли тебя на дуэли, ушел ли ты из Ясной Поляны, носишь ли ты бороду с бакенбардами или черные очки. Отказался ли ты сам от премий и гонораров, или тебе их просто забыли вручить при жизни.

Читайте самое интересное в рубрике "Культура"