Героическая борьба балканских славян за своё освобождение от османского ига, бесчеловечность и жестокость Османской империи в ходе карательных операций, горячая решимость русского народа откликнуться на призыв о помощи братьям-славянам… Когда-то мы уже это проходили.
К началу 1876 году "всем обществом и народом овладел во время войны сербов с турками какой-то психоз", вспоминали современники. Дамы, студенты, гимназисты собирали по улицам и театрам деньги, а тысячи добровольцев отправлялись в Сербию драться с "туркою". Правда, отмечали, что "две трети из них были совсем пропащие, но беззаветной храбрости".
Славянские благотворительные комитеты осенью 1876 года послали в Герцеговину и черногорскую Цетину — 800 тысяч рублей Петербургский и 700 тысяч Московский. Также были собраны тонны разного провианта и одежды. Государственные склады бесплатно давали сукно и холст на обмундирование. Офицерам тоже было позволено идти на Балканскую войну добровольцами.
Славянофил Иван Аксаков ежедневно через прессу взывал к народу: "Иди за веру и православного нашего брата лить кровь свою".
И Россия шла. Русская широкая и великодушная натура "не знала всегда удержу".
А за десятилетие до описываемых событий в послании "К сербам" Алексей Хомяков писал: "Мы старше вас в действующей истории, мы прошли более разнообразные, хотя не более тяжёлые испытания, и просим Бога, чтобы опытность наша, слишком дорого купленная, послужила нашим братьям в пользу".
Правда, другим русским, проживающим, как сегодня сказали бы в странах НАТО, "славянская" война была безразлична. В частности, речь шла об излюбленном месте пребывания наших аристократов в Италии. Как, например во Флоренции. Павел Демидов, предпочитавший заниматься благотворительностью в Италии, а не в России, жил в своём замке Сан-Донато, здесь же проживали великая княгиня Мария Николаевна (по мужу графиня Строганова), графиня Платова, маркиза Мария Инконтри (вдова князя Голицына), Елагины, Закревские, бывший генерал-губернатор Москвы Нарышкин.
Но политикой, как отмечали многие из прожигающих деньги на чужбине, они не интересовались. А больше дрожали за свои доходы и дивиденды от лежавших в западных банках ценных бумагах. Бывавших здесь проездом русских удивляло, как они мало вообще знают, что происходит на Балканах, и как готовится к войне их Отечество.
И всё же большая часть населения России была за помощь порабощённым Балканам.
По словам российского министра иностранных дел Алексея Горчакова, "англичанам трудно понять войну из религиозных и национальных чувств. Они к ней неспособны, и поэтому ищут там задние мысли".
Действительно, Россия нередко бросалась во все тяжкие исторические миссии из-за своего бескорыстия, в то время как Запад всегда вел свою внешнюю политику, опираясь исключительно на свои корыстные интересы. Тогда особенно усердствовали Великобритании и Австро-Венгрия. Немец Отто фон Бисмарк предпочитал действовать против нас исподтишка, сохраняя видимость глубокого уважения к России.
И всё же австрийцы были откровеннее. Барон Геймерле заявлял, что Босния и Герцеговина должны быть их. Почему? А потому, что у них уже была Далмация, которая якобы не могла жить без них. Полковник Томмелен (родом словак) не стеснялся говорить, что ненавидит всех русских и славян. Что не мешало им пользоваться нашим гостеприимством при русском дворе.
Бисмарк уже после победы над Францией постепенно отходил от своей "любви" к России, которую он хорошо знал и боялся. Канцлер использовал её для объединения Германии и своих агрессивных помыслов.
Многие впоследствии убедились, что он "не только не любил, в последние годы своей неограниченной власти, но скорее ненавидел Россию и вместе с тем боялся её, нашего колосса, тщательно скрывая это свое чувство".
В историческом труде Сергея Татищева об Александре II есть строки о коварстве и злобе канцлера Германии. Вот в такой не очень благоприятной для нас внешнеполитической обстановке Россия готовилась идти на Балканы.
И всё же народная Балканская война после перемирия в том же году, несмотря на нажим западных стран, окончилась весьма успешно для ряда балканских народностей. В ту кампанию турецкая армия численностью в 128 тысяч человек не могла справиться с 28 тысячами черногорцев и добровольцев из той же России.
Если Австрия замалчивала успехи славян, называя черногорцев "разбойниками", то в России было всеобщее ликование. Впрочем не всё было так радостно. Сербов турки всё-таки задавили своей численностью. Турки шли на Белград, а нам пришлось договариваться с нашим недоброжелателем в лице Австрии о пропуске нашей армии через Валахию и Молдавию.
Особенно, по словам наших дипломатов, над сербами издевалась австрийская пресса, в частности, Neue Freie Presse.
"Уже тогда Вена почти сплошь состояла из евреев, и недаром её звали "Новым Иерусалимом", — говорил русский дипломат Александр Врангель, хорошо знавший антирусскую немецкую политику второй половины XIX.
Так что царь принял решение, что надо спасать сербов. И Турции Россия предъявила ультиматум: подчиниться всем нашим требованиям и заключить с сербами конвенцию.
Напомним, что завершится тогдашняя война полным поражением Турции, которая понесла большие территориальные потери на Балканах. Впрочем, это не привело к значительному усилению русского влияния на полуострове. Зато Болгария всё же получает серьезное самоуправление, а позже и немецкого короля, которое фактически привело вскоре к независимости страны. А вот проливы остались всё-таки под контролем Османской империи и по-прежнему закрывали нам выход из Черного моря.
А Турция вскоре переориентировалась на Германию. Немецкие военные инструкторы пропишутся здесь на долгие годы. Что уже заставило занервничать французов и англичан.
Читайте по теме: Барон Врангель — славянофил с немецкими корнями