Как уже говорилось ранее, когда 22 июня 1941 года на родную землю напали немецкие фашисты, повязав кровью и своих сателлитов, среди русской эмиграции Парижа вспыхнуло пламя патриотизма. Ведь не все были упертыми Красновыми, Деникиными, Кутеповыми или Врангелями, которые при советской власти потеряли свою недвижимость, доходы и власть.
В общей массе эмиграция была для этих русских нищетой, если только не приносила им доход, или они не шли в ряды террористов на деньги Антанты.
В основном русская эмиграция в 20-30-е годы прошлого века жила весьма бедно. Касалось ли это дворян или русских мещанского звания. Многие поняли, что русский народ и советская власть есть единое целое.
С появлением таких мыслей среди эмиграции всё чаще за ними стало следить гестапо, которым активное содействие оказывали тогдашние русские "фюреры" вкупе с секретной французской полицией. Париж нафаршировали провокаторами всех мастей, говоривших на всех языках Европы. Но не сидела в стороне и верхушка РОВСа. В Югославии и Болгарии вербовались бывшие белые офицеры, которые вступали в "охранный корпус" СС. Некоторых вербовали во Франции. Их бросили на подавление югославских партизан.
Другие бывшие белые офицеры, надев гитлеровскую военную форму и нацепив повязку "Переводчик", отправлялись на Восточный фронт. Допрашивали с пристрастием советских патриотов, а при случае не брезговали и карательными операциями в рядах СС на оккупированной территории СССР.
А что же интеллигенция? Стрелять не умеем, но перо пока в руке, ещё есть силы держать. Такие оказались, в частности, в издаваемой на средства гестапо газеты "Парижский вестник". Читателей поначалу уверяли, что "приближается день окончательной победы Гитлера". Журналисты, как и читатели, здесь ещё до войны были разные. Придерживались разных политических группировок, от вооружённой интервенции в Советскую Россию, анекдотичного движения евразийства до половинчатого заигрывания с Советами. Последние считали, что пока советская власть и русский народ едины — можно их и поддержать. А после войны будет видно…
После 1942 года русское зарубежье обогатилось новыми персонажами. Всё больше появлялось молодежи, угнанных на работу в Германию, и бежавших при возможности во Францию. "Свежачками" становились и бежавшие с разбитыми гитлеровскими частями изменники родины. Уже тогда они становились "невозвращенцами". Что их ждало в России, они прекрасно понимали. После 1943 года в Париже замелькали "власовцы". Категория предателей или нет? Ведь туда чаще всего вступали голодные советские военнопленные под угрозой смерти. Хотя за полвека в СССР с ними разобрались — предатель он и есть предатель.
Местные русские бросались на каждого "нового" земляка, видя в них человека оттуда, с родных полей и из родных лесов. Но нередко такие "земляки" оказывались хуже француза. Были и провокаторы. Не каждый говорил, что он проделывал "в родных полях". И всё же немало русских семей прятали у себя бежавших с немецкой каторги молодёжи. Многие эмигранты к тому времени уже пережили 40-летний рубеж, и юные лица с Родины им были в радость. Да и в помощи старики всегда нуждались. Пусть пока и на пару лет, пока юноши и девушки не вернутся домой, в СССР.
Когда Париж был освобождён в 1944 году, на улицах можно было слышать более откровенные споры между старыми эмигрантами и новыми "невозвращенцами".
"Лучше броситься в Сену, чем возвращаться в Советский Союз", — говорили бывшие каратели и предатели.
"Лучше броситься в Сену, чем далее оставаться во Франции", — отвечали старые эмигранты.
Но никто не собирался бросаться в Сену. В те победные годы насильственной репатриации не было. Предатели оседали в Европе, нередко попадая снова на "родину" только по заданию западных спецслужб уже в роли шпионов и диверсантов. А тем, кто хотел уехать в СССР, французы давали сразу же разрешения. Ведь на Эйфелевой башне уже развевались французский, советский, американский и английский флаги.
Во Франции начиналась новая жизнь под пятой новых оккупантов. Американцев. Парижская уголовная хроника сообщала о "геройстве" освободителей: драки, изнасилования, убийства. На рынках американцы активно "толкали" казённое имущество. А на стенах парижских домов старые надписи "Виктория" стали всё чаще меняться на новые "Янки, убирайтесь домой!" Американцев нигде не любят, и, тем не менее, им все служат. Политический парадокс современности.
Проведя годы в тяжёлых условиях немецкой оккупации, видя облавы и слыша о массовых расстрелах заложников, после 1945 года многие русские эмигранты потянулись домой, в СССР.
А что же французы? Многие из них, которые руководили уничтожением евреев и бойцов Сопротивления, успешно пережили времена денацификации. А некоторые даже дожили до глубокой старости, оставаясь еще в 1970 году на важных постах французской республики в полиции или на госслужбе.
А зная при этом мифологию о куртуазности французов, стоит отметить, что именно на женщинах они и отыгрались в 1945 году, водя по французским городам в нижнем белье и налысо обритых местных проституток.
Как остроумно говорил персонаж из романов о комиссаре Мегре: "Дядя, служа при Петене в полиции и слушая английское радио, ещё имеет наглость просить орден Почетного легиона за свое "участие" в Сопротивлении".
Но послевоенная международная политическая атмосфера против СССР поставила на конвейер русофобию, которая уже шагает по планете целый век. Так что закономерно — коллаборационисты всех национальностей в своё время могли гордиться розеткой "Почётного легиона" в петлице. Послевоенные годы "уравняли" в правах героев Сопротивления и их фашистских палачей.