Документ из секретной папки товарища Берия

То, что приведено в нижеприведенном документе, - это не журналистская байка, не рассказ ангажированного историка и не вымысел литератора. Этот исторический документ приведен в таком виде, в каком с ним знакомилось высшее государственное и военное руководство СССР.

См. также фоторепортаж " Неизвестные кадры Великой Отечественной "

Все имена, набранные крупным шрифтом, точно также набраны в подлиннике. Обращает на себя внимание, что имя Гитлера, в отличие от его пособников, ни разу не набрано крупным шрифтом. Собственно говоря, как и адресаты этого документа – Сталин и Молотов.

Читатель сам в состоянии сделать выводы, ознакомившись с материалом. Хотелось бы только обратить его внимание на «пассажи», которыми живо воспользовались всякие нечистоплотные резуны-суворовы и на «высокие отношения» с союзниками за несколько лет до фултоновской речи старого английского лиса.

ГОКО – товарищу Сталину
СНК СССР – товарищу Молотову

При этом представляю сообщение тов. Серова
о допросах ГЕРИНГА, ДЕНИЦА, КЕЙТЕЛЯ и других
германских генералов, содержащихся у союзников.

НАРОДНЫЙ КОМИССАР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ
Союза ССР – (Л.БЕРИЯ)

Отп. 4 экз.
1, 2, 3 – адресатам
4 – в дело с/та НКВД.
исп. т. Акопов
основание: инд 1 б/N 25.VI.45 г.
печ. Леонова, 30: У1-45г.
Верно: Черников

Копия
Совершенно секретно

НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР
товарищу БЕРИЯ Л.П.

Во время посещения тов. ЖУКОВЫМ штаба ЭЙЗЕНХАУЭРА для вручения орденов «Победа», по нашему заданию полковник государственной безопасности тов. КОРОТКОВ , в разговоре с начальником разведки штаба ЭЙЗЕНХАУЭРА генерал-лейтенантом английской армии СТРОНГОМ, получил согласие на допрос некоторых военнопленных германской армии.

В связи с этим нами 16 июня с.г. была выделена группа офицеров для посылки в штаб ЭЙЗЕНХАУЭРА. Группу возглавлял полковник государственной безопасности ПОТАШОВ (начальник следственного отдела Транспортного отдела НКГБ СССР); полковник СМЫСЛОВ (от разведотдела штаба фронта); капитан БЕЗЫМЕНСКИЙ (штаб фронта); полковник разведотдела Военно-Морского флота ФРУМКИН и в качестве переводчицы майор государственной безопасности ФРЕНКИНА.

Этой группе офицеров за подписью начальника штаба фронта тов. МАЛИНИНА была выдана записка в адрес начальника штаба ЭЙЗЕНХАУЭРА генерал-лейтенанта СМИТТА, в которой указывалось, что по договоренности с генералом СТРОНГ, они приехали для допроса военнопленных германской армии.

Полковнику государственной безопасности тов. ПОТАШОВУ была поставлена задача допросить КЕЙТЕЛЯ, ГЕРИНГА и других по вопросам о созданных немцами подпольных организациях для борьбы с Красной Армией и оставленных на нашей территории, а также выяснить местонахождение их организаторов.

Кроме этого, уточнить лиц из числа германской армии и карательных органов – кто персонально занимался вербовкой и заброской агентуры в Советский Союз и где эти лица в настоящее время находятся.

Офицерам штаба фронта была поставлена задача выяснить ряд военных вопросов.

Прибывший во Франкфурт на Майне тов. ПОТАШОВ был принят начальником штаба ЭЙЗЕНХАУЭРА генерал-лейтенантом СМИТТ, который после коротких разговоров заявил ему, что СТРОНГ не уполномочен решать такие принципиальные вопросы и не имел права давать согласие на допрос военнопленных. При этом СМИТТ заметил, что Москва очень часто протестует по поводу нечаянных перелетов англо-американских самолетов через границу или перехода некоторых военнослужащих союзных армий на территорию, контролируемую советскими войсками.

Как бы кстати, СМИТТ поинтересовался каким маршрутом ехала группа наших офицеров и где производилась проверка документов американскими постами. После этого генерал СМИТТ позвонил по телефону генералу СТРОНГ и говорил с ним в повышенном тоне. Как можно было понять из разговора между СМИТТ и СТРОНГ, последний оправдывался в том, что он не давал согласие на допрос русскими офицерами немецких военнопленных, а лишь сказал, что можно провести переговоры о возможности допросов на основах взаимного обмена этими допросами. После разговоров со СТРОНГОМ, СМИТТ заявил, что для офицеров маршала ЖУКОВА все можно, поэтому он дает соответствующее указание СТРОНГУ.

На другой день тов. ПОТАШОВ с группой офицеров был у генерала СТРОНГ, который сразу же взволновался и заявил, что он только обменялся с полковником КОРОТКОВЫМ пожеланиями организовать допрос, но в отношении приезда советских офицеров для допроса разговора не было. Тем не менее, в связи с тем, что советские офицеры уже приехали, он представил список в числе 10 военнопленных германской армии, которых они могут допросить. При этом спросил, что может ли он рассчитывать, что штаб маршала ЖУКОВА разрешит его офицерам произвести допрос интересующих их военнопленных, содержащихся у нас.

Тов. ПОТАШОВ ответил, что по этому вопросу надо сделать запрос маршалу ЖУКОВУ. В конце разговора ПОТАШОВ выразил желание СТРОНГУ допросить также РИББЕНТРОПА, пойманного союзниками накануне. Эту просьбу СТРОНГ категорически отверг, заявив, что РИББЕНТРОП не военный человек, а поэтому вопрос его должен быть решен в Москве, а он правомочен давать согласие на допрос только военнопленных. При этом СТРОНГ заявил, что он может быть доставлен в Люксембург не раньше, чем через 2-3 дня. Фактически РИББЕНТРОП в то время уже находился в лагере, где содержались немцы ивстретился с другими заключенными, в том числе с ГЕРИНГОМ и КЕЙТЕЛЕМ, которые об этом сообщили на допросе тов. ПОТАШОВУ.

Также пытался отклонить СТРОНГ просьбу тов. ПОТАШОВА о допросе ГЕРИНГА, мотивируя тем, что его нельзя рассматривать как военного человека.

После согласования всех вопросов, СТРОНГ поставил следующие условия для группы наших офицеров: работу закончить в течение 2-х суток; никаких сведений, которые могут быть получены от военнопленных, не опубликовывать; копии всех протоколов допроса передать ему; на допросах обязательно присутствуют американские офицеры, которые будут сопровождать их по всей оккупированной территории.

После всего этого тов. ПОТАШОВ, в сопровождении майора американской армии МАК-КАССКИ и лейтенанта БЕРТОЛИУСА, выехал в Люксембург (на границе с Францией и Бельгией), где содержались немецкие военнопленные.

Оказалось, что пленные – члены германского правительства и военные руководители Германии – находятся в одном из лучших курортов Мондорф (15 клм от Люксембурга), живут они в прекрасно оборудованном 4-этажном здании, окна которого слегка заделаны решеткой. В этом здании каждый заключенный имеет отдельную комнату с хорошими постелями и другими бытовыми удобствами. Изоляция друг от друга условная, т.к.в течение дня они имеют возможность несколько раз встречаться во время приема пищи, а также во время игры в шахматы и другие игры.

Ни один из допрашиваемых лиц не производит впечатления заключенного, готовящегося отвечать за преступления.

Все они хорошо выглядят, как курортники, загорелые. Все одеты в полную форму со знаками различия, включая и свастику. Никакой изоляции друг от друга по существу нет. Имеется полная возможность договориться между собой по всем вопросам, в том числе, конечно, также и по вопросам показаний.

Как сообщает тов. ПОТАШОВ, охрана и решетки имеют скорее чисто декоративный смысл, нежели серьезный способ предотвращения побегов. В ночное время комнаты совершенно не освещаются, а постоянного наблюдения за тем, что там делается – не ведется.

На время допроса тов. ПОТАШОВ просил изолировать военнопленных друг от друга.

В связи с требованием СТРОНГА передать ему копии протоколов допроса, тов. ПОТАШОВ принял решение официальных протоколов не вести, а ограничиться заметками отдельных, заслуживающих внимания, показаний.

В результате 8-дневного пребывания тов. ПОТАШОВА в Люксембурге, были допрошены следующие лица, предложенные СТРОНГОМ:

1. ГЕРИНГ Герман, рейхсмаршал, рейхсминистр авиации гитлеровского правительства.
2. ДЕНИЦ Карл, гросс-адмирал военно-морского флота. По завещанию Гитлера – глава германского правительства.
3. КЕЙТЕЛЬ Вильгельм, фельдмаршал, бывший начальник генерального штаба вооруженных сил Германии.
4. ИОДЕЛЬ Альфред, генерал-полковник, бывший начальник сухопутных военных сил Германии, находящийся в непосредственном подчинении у Гитлера.
5. ВАРЛИМОНТ Вальтер, генерал артиллерии, бывший заместитель начальника генерального штаба сухопутных военных сил Германии. С 20.VII – 1944 года не работал, вследствие получения контузии при покушении на Гитлера.
6. КЕССЕЛЬРИНГ Альберт, генерал-фельдмаршал, ранее командовал немецкими войсками в Африке, а в последние дни существования гитлеровского правительства был назначен командующим юго-западным фронтом.
7. ЛИНДЕМАН Георг, генерал-полковник, бывший командующий германской армией под Ленинградом.
8. БЛАСКОВИЦ Иоганнес, генерал-полковник, бывший командующий оккупационными войсками немцев в Дании.
9. БЕТТИНГЕР Фридрих, генерал-лейтенант. До войны был военным атташе в Америке, а затем получил должность генерала для поручений при КЕЙТЕЛЕ.
10. ЮРКНЕР Леопольд, вице-адмирал фронта, бывший начальник штаба информации в штабе ИОДЕЛЯ

Кроме этого, по договоренности с начальником лагеря, полковником ЭНДРИУСОМ, нами были вызваны для уточнения показаний ДЕНИЦА – ВАГНЕР Геральд, контр-адмирал, занимал должность адмирала для особых поручений при ДЕНИЦЕ, и ЛЮТЕНОЙРАД Вальтер, капитан 3 ранга, бывший личный ад'ютант ДЕНИЦА.

Обстановка на следствии была такова, что ожидать каких-то серьезных признаний от арестованных было нельзя. Постоянное присутствие англо-американских офицеров на допросах, а возможно и сделанное заранее предупреждение о том, что допрос будет вестись русскими офицерами, создало возможность арестованным держать себя на допросе независимо и от правдивых ответов уклоняться. Поэтому они на допросах охотно давали показания военно-исторического характера, но совершенно уклонялись от дачи показаний по конкретным вопросам, связанным с выяснением места пребывания военно-политических преступников в Германии.

Относительно подпольных антисоветских формирований, к созданию которых принимались меры Гитлером и приближенными к нему лицами в последний период, они заявили, что в Германии военным людям запрещено вступать в какие-либо партии и, таким образом, они, якобы, ничего не могут сообщить о деятельности гитлеровских партий.

Свою преданность Гитлеру и активное участие в войне они об'ясняют, с одной стороны, принятием на себя присяги, с другой стороны, якобы, тем фактом, что Гитлер сумел внушить не только народу, но и им, высшим генералам, уверенность, что к войне Германию вынудил Советский Союз, готовивший на границе военные мероприятия в широких масштабах.

Только ГЕРИНГ, КЕЙТЕЛЬ и ВАРЛИМОНТ показали, что они сначали пытались, в пределах своих возможностей, оттянуть войну с Россией, предвидя поражение Германии в этой войне. При этом ГЕРИНГ, в присутствии американских офицеров, заявил, что он все время просил Гитлера не нападать на Россию, пока он своей авиацией не уничтожил Англию, но Гитлер не послушался его.

Об обстановке в гитлеровской ставке перед падением Берлина были допрошены КЕЙТЕЛЬ, ИОДЕЛЬ и ГЕРИНГ, последний показал, что из Берлина он выехал 22 апреля по указанию Гитлера в Берхтенсгаден. По его словам, Гитлер при последней с ним встрече выглядел ненормально, у него наблюдалось непрерывное дрожание левой руки и левой ноги, но это он относит к результатам прошлогоднего покушения. В разговоре ГЕРИНГА с Гитлером, последний, якобы, заявил, что покинуть Берлин он не может и здесь умрет. Как показывает ГЕРИНГ, по приезде в Берхтенсгаден, его начальник штаба сообщил ему, что Гитлер дал указание о вступлении в силу завещания, согласно которому ГЕРИНГ должен вступить на пост главы правительства.

На основании этой информации, ГЕРИНГ послал официальный запрос Гитлеру, в котором просил сообщить верны ли эти сведения и может ли он, ГЕРИНГ, по праву преемственности, начать переговоры о прекращении войны. В ответ им была получена телеграмма от Гитлера, в которой сообщалось, что он разжалован, отстраняется от должности, исключается из партии и должен быть казнен как изменник, но принимая во внимание его прошлые заслуги, Гитлер считает возможным ограничиться отстранением ГЕРИНГА от занимаемых государственных постов под видом тяжелой болезни. Одновременно, как показывает ГЕРИНГ, Мартин БОРМАН дал следующие указания членам СС:

«По приказу фюрера, в момент наивысшего кризиса Берлина, - Геринг, его семья и ближайшее окружение должны быть расстреляны». В связи с чем ГЕРИНГ был арестован.

Далее ГЕРИНГ сказал, что избежать ему расстрела удалось благодаря тому, что находившиеся поблизости летчики приняли меры к освобождению его из-под стражи. Затем с приходом союзных войск он был вежливо приглашен для переговоров к военным властям, после чего его водворили в лагерь военнопленных.

Фельдмаршал КЕЙТЕЛЬ и генерал-полковник ИОДЕЛЬ, по их словам, до последнего момента поддерживали связь с бомбоубежищем Гитлера по телефону и по радио. Затем от ДЕНИЦА они узнали о самоубийстве Гитлера. Оба они заявляют, что ими были приложены все старания, чтобы вывести Гитлера из Берлина, но в своем решении он оказался непреклонным. Их мнение, что Гитлер действительно покончил жизнь самоубийством, а труп свой приказал уничтожить для того, чтобы избежать демонстрирования своего тела в Берлине и других городах Германии.

ГЕРИНГ на допросе с большой ненавистью отзывался о Мартине БОРМАНЕ, называя его «Мефистофелем» Гитлера. По словам ГЕРИНГА, БОРМАН оказывал на Гитлера решающее влияние во всех его поступках и он же являлся причиной размолвки ГЕРИНГА с Гитлером. По ходу допроса отмечено, что ГЕРИНГ не хотел говорить. Когда американские офицеры вышли напиться, ГЕРИНГ шепнул переводчику, что хотел бы, чтобы его допросили без представителей союзников, т.к. он может сообщить кое-что важное. Однако, такой возможности тов. ПОТАШОВУ не представилось.

Все допрошенные лица на вопрос об организации «Вервольф» заявили, что слушали обращение по радио о создании организаций «Вервольф» для продолжения борьбы против союзников, но ничего не могут сказать относительно результатов этого обращения.

ГЕРИНГ на заданный вопрос о местонахождении гитлеровцев ответил, что если бы и знал, то все равно бы не сказал.

Каждый из них выразил мнение, что такие организации не были созданы, т.к. принялись за это дело слишком поздно. Материально-технической базы не было подведено и практических результатов такие организации дать не могли. ДЕНИЦ заявил, что как только он принял на себя верховную власть, немедленно отдал приказ, запрещающий создание подпольных организаций и всякую нелегальную деятельность солдат и офицеров против союзных властей.

ДЕНИЦ, ГЕРИНГ, КЕЙТЕЛЬ и ИОДЕЛЬ также были допрошены по вопросам военно-разведывательного характера.

ДЕНИЦ дал собственноручные показания о состоянии военно-морского, надводного и подводного флота Германии, о вооружении флота и всех новшествах, которые применялись германским флотом во время войны.

КЕЙТЕЛЬ и ИОДЕЛЬ дали показания по вопросам реализации оперативно-стратегических планов на разных этапах войны, а также сообщили сведения об отмобилизованности немецкой армии и о видах вооружения.

ГЕРИНГ дал собственноручно написанную справку по вопросам, касающимся организации вооружения военно-воздушных сил Германии.

Тов. ПОТАШОВ попросил генерала СТРОНГА ознакомить его с протоколами допроса перечисленных военнопленных. Ему дали прочесть только один протокол ГЕРИНГА, в котором содержатся общие сведения, по содержанию уступающие опубликованным в газетах.

Протокольные записи опроса военнопленных обрабатываются и будут представлены Вам в виде специального приложения к докладу.

Перед от'ездом группы тов. ПОТАШОВА из штаба ЭЙЗЕНХАУЭРА генерал-лейтенант СТРОНГ вручил ему записку на имя начальника штаба генерал-полковника МАЛИНИНА с просьбой разрешить ему допросить следующих лиц: генерал-полковника ЛЕР, генерал-фельдмаршала ШЕРНЕР, генерала пехоты ЛАШ, генерала танковых войск НЕРИНГ, генерала танковых войск ГЛЕЗЕР, генерала танковых войск БАЛК.

Со своей стороны считал бы возможным разрешить представителям союзного командования допросить некоторых военнопленных из числа перечисленных с тем, чтобы после этого можно было бы с ними договориться о более квалифицированном допросе лиц, в которых мы заинтересованы.

Прошу Ваших указаний. И.СЕРОВ

25 июня 1945 года

Подготовил Игорь Буккер

Редакция «Правды.Ру» благодарит за оказанную помощь в опубликовании материала господина Матиаса Уля, научного сотрудника Германского Исторического Института в Москве.