Владимир Ерёменко: после статьи о Саддаме Хусейне мне советовали спрятаться

Почему газету "Литературная Россия" не любили Горбачёв и Ельцин, как редакционный коллектив отреагировал на путч и расстрел Белого дома, а также почему в своё время Шеварнадзе и Чубайс добивались закрытия "Литературной России”, рассказал Pravda.Ru прозаик, публицист, главный редактор газеты "Литературная Россия” Владимир Ерёменко.

— Владимир, 15 лет жизни вы отдали "Литературной России". Десять лет были главный редактором этой газеты. В конце прошлого года опять стали её главным редактором. Что это для вас значит?

— В конце 80-х — начале 90-х и начале 2000-х годов наша газета была очень популярной. Первого главного редактора Эрнста Сафонова избрали ещё при советской власти вопреки воле ЦК.

Наша газета стала первой и самой серьёзной оппозицией для бездумной политики Горбачёва и Ельцина, которая ломала нашу страну.

Эрнст Иванович, к сожалению, скончался в 1994 году, потому что сильно нервничал, ему было 56 лет, у него два инсульта было один за другим.

Мы многим антигосударственным деяниям сопротивлялись. Мне удалось за неделю до разгрома Ирака американскими войсками там побывать и написать правду об этом конфликте. Я передал своё интервью со вторым человеком после Саддама в газету. Тогда ещё была цензура. Но Эрнст Иванович поставил этот материал, когда цензор уже ушёл домой. Тогда у власти в МИДе был Шеварднадзе.

Я приехал в Москву через неделю, на следующий день началась война, но статья уже вышла, и она была как разорвавшаяся бомба.

В МИДе начался скандал, потому что узнали правду. Мне друзья из МИДа сказали: тебе лучше спрятаться. Но через три дня они сказали, что всё нормально, в МИДе раскол. Скоро Шеварднадзе уволили. На брифинге он ругал нашу газету, потому что после нас подобные статьи вышли в "Советской России" и других газетах.

Когда был путч, расстрел Белого дома, нас пытались закрыть. Газеты, которые встали на сторону ГКЧП, несколько месяцев не могли открыться:

• "Советская Россия",
• "Труд" и многие другие.

А мы по-писательски проникли в ситуацию и решили, что это трагедия России. Так и напечатали: фотографии улиц Москвы, с БТР, и надпись "Трагедия России". К нам нельзя было привязаться. И наша газета, единственная из оппозиционных, несколько месяцев выходила. Потом нас выбрасывали из каталога под предлогом, что мы не определились с ценой. Хотя мы определились.

Потом мы решили участвовать в выборах и публиковали дополнительный тираж для Астрахани. Но, оказывается, в Астрахани Чубайс хотел поставить своего человека. Тогда у него была огромная власть. К нам пришли из налоговой полиции, потребовали документы. Когда выборы всё-таки выиграл человек Чубайса, от нас сразу отвязались.

— Что бы вы пожелали нашим зрителям сейчас, в очень непростое для России время?

— Никто из русских людей, россиян, не сомневается, что победа будет за нами. Это аксиома, по которой живёт наше общество.

Мы все в нашей стране знаем, что сила в правде, а правда за нами. Если правда восторжествует, а она восторжествует, тогда нам и жить будет легко, и побеждать любую нечисть.