Марина Девятова: Как заставить зал затаить дыхание?

Как народная песня вписывается в шоу-бизнес? Может ли она быть интересна молодежи? Об этом в эфире Pravda.Ru рассказала молодая, но уже известная певица Марина Девятова. На концертах актрисе часто приходится объяснять значение или произношение диалектных слов, и публика проникается чувством общности с разными народностями нашей огромной страны...

Фото: Певица Марина Девятова

— Марина, как вы сами охарактеризуете то, чем занимаетесь?

— Я занимаюсь любимым делом. Мне в этом смысле очень повезло. Я не ограничиваю творчество только народной музыкой, в моем репертуаре присутствуют, к примеру, и романсы. Я вообще сторонница более современного прочтения народной музыки: она перестала быть модной, и молодежь, к сожалению, стала ее забывать. Моя задача — вернуть к ней интерес.

Я никогда не делила и не делю музыку по возрастам: это для детского творчества, это для тех, кому за 40, а здесь — кому за 60. Зритель сам должен выбрать, что ему нравится, а что нет.

Естественно, что старшему поколению больше по душе традиционная музыка. Если это будет аутентичный фолк в рок-обработке, он может показаться этим людям непонятным, даже чужеродным. А молодежь, наоборот, скажет — интересно, и будет его охотно слушать.

Это две дороги, которые ведут совершенно разных слушателей на одну "музыкальную поляну"…

— Это говорит об универсальности народной музыки, которая, по идее, в состоянии затронуть душу каждого слушателя.

— Абсолютно верно. Универсальность в моем понимании — это попытка объединить всех слушателей, пришедших на мой концерт. А на него одновременно могут прийти и ребята 18-19 лет, и люди, разменявшие шестой, а то и седьмой десяток. У них совершенно разные музыкальные пристрастия. И, естественно, мне хочется, чтобы всем им было хорошо.

Народная песня — это то, что может их объединить. К тому же она несет в себе и большой информационный заряд. Она расширяет знания о своей стране: когда исполняешь фолк тех или иных российских регионов, зачастую приходится рассказывать слушателям, почему идут те или иные огласовки, дифтонги, объяснять непонятные слова. И люди реально чувствуют, насколько огромна и разнообразна наша страна, как сильно отличается та же северная Архангельская область от южного Ставрополья.

— Что такое русская народная музыка в вашем представлении?

— Пока я училась, я только и слышала от фольклористов, что аутентичная музыка — это музыка живая, истинная, и она должна оставаться нетронутой. В то же время педагоги по вокалу в той же Гнесинке утверждали: это неправильно, звук извлекается не так, как нужно, певческая школа имеет свои каноны. В общем, два лагеря все время соревновались друг с другом. А на самом деле прекрасно и то, и другое, просто каждый находит для себя то, что ему больше по душе.

Вот недавно я была на государственном экзамене дирижеров народного хора в РАМ имени Гнесиных. Первое, что бросилось в глаза: в зале было полным-полно молодежи. И это при том, что со сцены звучал только традиционный народный фолк разных областей России! Все ребята на сцене были молодыми — по 22-23 года, все приехали из своих областей, вышли на сцену в своих традиционных народных костюмах… Я получила огромное удовольствие, в первую очередь, от того, с какой душой они пели. И от ощущения, как их энергия передавалась залу.

В общем, я уверена: народная музыка невероятно многогранная. В ней невозможно найти какой-то общий знаменатель. А если так, то надо пробовать и одно, и другое, и третье. Это очень интересная работа, и меня она по-настоящему увлекает.

— Ваш отец Владимир Девятов — народный артист, замечательный народный певец, но в какой-то момент он решил выйти на профессиональную оперную сцену. Вас такие мысли еще не посещают?

— Его услышал тогдашний руководитель театра "Новая опера" Евгений Колобов и предложил ему попробовать себя на оперной сцене. Отец согласился. Теперь я понимаю, как ему было сложно. У "народников" совсем другая манера исполнения, а отец к тому времени уже был состоявшимся артистом, вся его физиология была "заточена" на народные песни.

Он занимался с педагогами-академистами, которые буквально ломали его технику пения. И ему удалось "пересилить" себя. Когда я пришла послушать его в партии Шуйского в "Борисе Годунове", я была поражена. Конечно, было очень непривычно видеть папеньку в парче и бархате, но поразило не это: я понимала все слова, которые он поет. Спросите, почему? Потому что у "народников" есть правило: сначала идет дикция, речь, а потом уже пение. Поэтому у всех нас очень хорошая дикция, чего нельзя сказать о многих академистах. Зачастую я сажусь в кресло и пока не прочитаю либретто — не понимаю, о чем поют со сцены.

Отец очень хотел, чтобы и я осваивала академический вокал. Мы начали ходить по его знакомым педагогам, они каждый раз просили меня что-нибудь спеть, а я пела…народные песни. И тогда отец сказал: "У нее природа народная. Можно, конечно, ее поломать, только зачем?"

Сегодня я прекрасно себя чувствую именно в народном жанре — даром оперной певицы природа все-таки меня не особо одарила. Но то, что мне под силу, я стараюсь делать так, чтобы быть лучшей.

— Мы говорим о народной песне, а между тем у подавляющего количества песен из вашего репертуара есть вполне конкретные известные авторы — композиторы и поэты. И тем не менее вы стоите на том, что это народная музыка?

— Авторы есть и у "Калинки", ее написали вообще в конце XIX века. И что с того? Музыка того же Исаака Дунаевского — авторская, но она до краев наполнена русскостью, народной мелодикой.

Прижмете сегодня нашу молодежь к теплой стеночке и спросите: песня "Каким ты был, таким ты и остался" — народная или нет? Подавляющее большинство совершенно искренне ответит, что народная.

Поэтому пытаться каким-то образом ограничивать себя только фолком, авторской музыкой, романсами или духовной музыкой я бы не стала. По крайней мере, пока мне этого не хочется, и я пробую себя везде.

Вообще репертуар — вещь очень коварная. Порой очень хочется что-то исполнить, поешь, а потом ловишь себя на ощущении: что-то не так, зал на песню не реагирует…

Зрительный зал — это лакмусовая бумажка. Если нет должной отдачи, начинаешь думать: "Что-то не так, ты, наверное, рубашку на себя надела не по размеру". И откладываешь песню в сторону — навсегда или до лучших времен.

— Это осознание приходит сразу после первого концерта?

— Не всегда, но после трех концертов для меня становится все понятно: с этой песней что-то не так.

— А есть песни-"маячки", которые однозначно "цепляют" весь зал, несмотря на возраст?

— Есть. Например, казачий романс "Черный ворон". Не традиционный, всем известный "Черный ворон", а именно казачий романс. Каждый раз, когда я заканчиваю его петь, следует трехсекундная пауза, весь зал словно вжимается в кресла, и после этого уже идет отдача. Везде, где я ни выступала, этот романс идет "на ура".

Но иногда бывает и так: приезжаешь в какой-нибудь город и уже прямо во время концерта меняешь репертуар. Потому что чувствуешь: реакция не совсем та, которую ожидала. Ведь народные песни чем хороши — они очень разные в эмоциональном плане. Где-то можно похулиганить, в зал выйти, частушки спеть, поплясать. А где-то — затронуть самые глубокие эмоциональные струны.

— Что для вас важнее, чтобы песня нравилась вам самой, или чтобы у нее был успех?

— Если песня мне самой не нравится, то я не донесу ее и до зрительного зала.

— А если песня вам самой нравится, а для зала оказывается слишком непривычной?

— Бывает и такое. Например, мне очень нравится песня некрасовских казаков "Ай вы, цыгане". Но когда я ее объявляю, слушатели начинают думать, что сейчас последует песня про реальных цыган. Затем, когда на сцену выходит коллектив в костюмах некрасовских казаков, зал впадает в ступор. Некрасовские казаки и цыгане — несопоставимые вещи, и приходится объяснять, почему некрасовцы два с половиной века жили своей общиной в Османской империи…

Другими словами, зачастую залу приходится что-то предварительно объяснять. Например, почему не "кровать" а "крывать" (у меня есть песня "Крывать моя"). Что это курский диалект, поэтому такие огласовки. И люди в итоге узнают, что фольклор — это не только "Калинка-малинка" или какая-нибудь кадриль. Это еще и свои традиции. Вы приедете в Вологду — они там окают, там по-другому никак.

— Традиции и адаптация — вечные спутники сцены. Каковы для вас пределы этого компромисса?

— Для меня святыми всегда остаются текст и мелодия. Их я не трону ни при каком условии. Что же до аранжировки, то здесь очень важно не перейти грань, не скатиться в пошлость.

Музыканты-аранжировщики, с которыми я работаю, изначально сами были "народниками", поэтому они очень хорошо чувствуют эту грань и никогда за нее не переступают. Вопрос здесь скорее в другом: кому-то современные аранжировки народных песен не нравятся по определению. Я прекрасно понимаю, что не могу нравиться всем без исключения. Кто-то любит апельсины, а кто-то яблоки. Но скажите, что лучше, апельсин или яблоко? Критики были, есть и будут. Поэтому к конструктивной критике я отношусь спокойно и отчасти с благодарностью. Это еще и моя внутренняя мотивация для дальнейшего роста.

— У народной песни, помимо эстетической, есть еще одна важная функция — воспитательная. И вы ее осознаете. Но что для вас лично важнее: педагогическая функция или успех у широкой публики? Ведь она вполне может сказать: "Для меня это слишком сложно, мне бы что-то попроще".

— Но кто-то может и сказать, что Девятова — это попса. Я думаю, что должен быть какой-то баланс. Если ты хочешь только зарабатывать, пытаешься "отжать" денег от искусства, ты не туда идешь. У меня есть амбиции, поверьте, с этим все в порядке, но если я буду думать только о том, как бы мне не вылезать с "голубых экранов", то, наверно, я вообще не той музыкой занимаюсь.

Намного проще выглядеть по-другому, "желтизны" добавить, — и о тебе заговорят. Будут узнавать, приглашать… Я лично перед собой такую цель не ставлю. В конце концов, мне не так много лет. Заканчивать свою творческую карьеру я не собираюсь. Хотя в свое время хотелось очень быстрого взлета, в какой-то момент я просто сказала себе: "Ну хорошо, если тебя не так много на телеэкране, народ-то — он есть, страна есть, Россия есть. Вперед!" И я поехала на гастроли с сольными концертами.

Поначалу меня никто не знал, не все организаторы хотели со мной работать. Да, был конкурс "Народный артист", но он был девять лет назад, о нем все давным-давно забыли. А я потихоньку увеличивала коллектив, репертуар, ездила по регионам. Самое лучшее — сарафанное радио. Народ пришел на концерт, остался доволен — в следующий раз привел друзей, и еще друзей, и еще друзей. Залы постепенно стали наполняться, быть аншлаговыми. И этим я дорожу больше, да простят меня продюсеры телевизионного эфира. Потому что одно дело — проехать всю страну, и другое — один-два телеэфира, чтобы тебя узнали.

Но при этом в нашем веселом шоу-бизнесе сложилась ситуация, при которой даже если ты известный, это не означает, что к тебе на концерты приходят зрители. Очень многие мои коллеги говорят: "Мы же не вылезаем с "голубых экранов", а народ не идет!" А народ не идет, потому что платит за концерты своим заработанным рублем.

Поэтому я сама потихоньку занимаюсь своей творческой карьерой. Я не отказываюсь ни от чего, ни от какой работы, ни от каких эфиров, потому что занимаюсь делом, которое я люблю и от которого получаю огромное удовольствие.

Интервью к публикации подготовил Сергей Валентинов

Беседовал