Сирийские войны - почти полвека назад и сейчас

Участвовали ли советские летчики в Октябрьской войне 1973 года в Сирии? Считаются ли герои Советского Союза и Сирии, кавалеры других наград участниками боевых действий? Что происходило тогда в Сирии и как это связано с сегодняшним днем? На эти и другие вопросы Pravda.Ru ответил военный летчик-испытатель, ветеран войны 1973 года, военный журналист, лауреат международных литературных премий Мстислав Листов.

— Мстислав Степанович, все-таки в войне 73-го года наши летчики участвовали? Это ведь, в общем-то, долгое время не признавалось?

— И сейчас, получается, не признается. Потому что, как известно, война, которая сегодня идет, называется не войной, а контртеррористической операцией против ИГИЛ. База Хмеймим в Сирии, провинция Латакия находятся как раз там, где мы летали в 73-м году. Они сегодня известны как вехи той войны, потому что хроника тогдашних боевых вылетов, воспоминания наших летчиков тиражируются в средствах массовой информации, их считают героями, показывают, награждают.

Им уже присвоен статус ветеранов боевых действий в Сирии. Кстати, это было сделано после моего выступления в Общественной палате. Через две недели после того, как я там сказал об этом, состоялось собрание Союза ветеранов Сирии с участием представителей Сирийского посольства, депутатов Государственной думы, Совета Федерации, сотрудников Администрации президента.

Большая часть ветеранов была представлена теми, кто участвовал в пятой войне, которая разразилась в 80-е годы. Мы — участники четвертой, 73-го года, так называемой Октябрьской войны, или Войны Судного дня, как она еще именуется. И нам до сих пор официально не присвоен статус участников войны. А тогда наше дело было — выполнять задания командования. 6 октября война началась, а 8-го мой экипаж уже летел туда.

— На каком же самолете вообще можно было долететь? Везде НАТОвские корабли и авианосцы, масса вооружения, на пути — Турция, рядом — Израиль…

— Совершенно правильно. Как и сейчас, наши летают туда через Иран, Ирак. Мы летали на самолетах, которые тогда имелись в нашем парке военно-транспортной авиации. Самолеты Антонова — в основном "Ан-25 БП", "Ан-12 БП", "Ан-22".

— Они ведь, наверное, медленно летают… Сколько времени занимал перелет?

— Ну, почему медленно? Достаточно быстро. Дело в том, что мы не летали с аэродрома на аэродром. Прежде чем попасть в район боевых действий, надо было что-то привезти для помощи сирийским братьям. Поэтому мы сначала кое-куда залетали, чтобы кое-что оттуда забрать.

Например, наш полк базировался в Литве. С экипажем из Литвы я долетал до Комсомольска-на-Амуре, брал там новейшие самолеты, потом летел опять через весь СССР в Южную группу войск, то бишь в Венгрию, и уже из Венгрии шли через Югославию и Адриатическое море…

— Но в Адриатическом море располагаются ПВО США.

— Конечно, это зона НАТО уже. Вот там она и проходит как раз. Мы ее пересекали после Югославии. В Адриатическом море выходили в точку А1-X и шли через Средиземное море, мимо острова Крит, через Кипр, дальше — Латакия, потом — либо Халеб, Алеппо, либо Дамаск, Хомс или другие точки.

Все эти географические названия, которые сегодня на слуху, как раз и были тогда нашими маршрутами. И мы летали туда без всякого прикрытия — ни истребителей, ничего. Перевозили по воздуху, естественно, военные грузы: ракеты, самолеты, боевую технику, людей, летчиков.

— НАТОвцы наверняка знали ваши самолеты.

— Абсолютно все знали, и американцы смеялись даже. Они подходили к нам на истребителях и иной раз стучали пальцем у виска — мы, мол, в курсе происходящего. А то, бывало, брали лист пластика или бумаги, писали на нем карандашом наименование типа самолетов или еще что-то и прикладывали к фонарю, показывая: "Знаем, что вы везете". Комично, но действительно так было.

— А почему все-таки не сбивали?

— Если мы перелетаем линию фронта, разграничение между Сирией и Израилем, тогда, естественно, они имеют полное право нас сбить. Это могло случиться, потому что нас порой так и выводили. Ведь штурман-то ведет исчисление пути уже в полете, когда маневры делаем. Не буду рассказывать в деталях, но возможны были какие-то ошибки.

Раз, например, мы оказались над Голанскими высотами, и вот тут они имели полное право нас сбить. Но, может быть, не успели, потому что надеялись, что мы и дальше зайдем, где было бы еще удобнее сбивать. Мы, когда поняли, что нас вот так завели, просто испытали на прочность самолет Олега Константиновича Антонова. У нас был предельный груз, могли только с креном 15 градусов лететь. Но здесь пролетели с креном в 60 градусов.

— Когда улетали оттуда, у вас был предельный груз?

— Да, когда улетали. Потому что у нас было специальное задание перевезти в Москву кое-что с поля боя. Это кое-что весило более десяти тонн.

— Небось, какой-нибудь танк израильский?

— Не буду комментировать. Мы должны были в Чкаловск перевезти этот новейший образец. Это естественно, всех интересуют разные военные штучки. Когда мы туда залетели, нам было понятно, что либо сейчас собьют, либо надо каким угодно способом немедленно покинуть эту зону. Вот и заложили крен в 60 градусов.

Вообще, этот самолет не предназначен для таких трюков, уж тем более, с предельным весом. Но мы надеялись: если Антонов просчитал прочность хорошо, самолет выдержит. К счастью, выдержал. Мы сразу же, практически мгновенно, через несколько секунд, снова вышли на территорию Сирии и пошли на Латакию.

Но там нас решили второй раз достать. Видимо, у них уже было продумано это: нас уничтожить. Мы могли быть сбитыми как минимум раз пять, но нам повезло все пять раз подряд.

Мы летали действительно именно так, обеспечивая боевые действия на Ближнем Востоке, когда шла Октябрьская война 1973 года. Но вот все это время (даже сейчас) так и не можем добиться статуса ветеранов этой самой войны. А как говорят в народе: "Экономить на ветеранах — крохоборство".