Французский военный: Без России нет надежды на будущее

Жизнь людей в Донбассе не оставила равнодушным бывшего французского военного Мориса Дюфура, который решил оказать гуманитарную помощь русскоязычным жителям Новороссии. Что сподвигло европейца выступить с этой инициативой, в то время как официальные лица ЕС оказывают поддержку властям в Киеве? На этот вопрос Pravda.Ru ответил сам Морис Дюфур.

— Не могли бы вы немного рассказать о себе? Как вам пришла в голову мысль помочь жителям Донбасса? Входите ли вы в какую-то крупную гуманитарную сеть? Работали ли на правительственные организации?

— Мне достаточно сложно объяснить самому себе этот жест. Дело в том, что меня это захватило. Я бывший военный в отставке, в рамках боевых ситуаций я встречался со всей нищетой и проблемами мира. Репортажи о том, что происходит на юго-востоке Украины, в Новороссии, я посмотрел случайно. Но я верю в случай. Меня особенно тронуло то, в каком положении там живут дети. Я решил, что так невозможно продолжать, надо что-то сделать. И я как член национального совета ВДВ обратился к своим коллегам, к собратьям по оружию: "Давайте соберем то, в чем обычно дети нуждаются, первую помощь".

Возможно, меня достаточно сложно понять, но, как и у многих других французов, у меня есть чувство смутной симпатии к русскому народу. Я не знаю, откуда такой атавизм у нас в крови, но это абсолютно никак не заинтересованный жест. Просто я чувствую себя лучше оттого, что мы делаем что-то хорошее, потому что даже одно название "Россия" у нас в душе пробуждает симпатию. Вы знаете, обычно французов обвиняют в том, что они очень упрямы и никого не любят. Но это не совсем правда.

— Я правильно понимаю, что у вас нет никого в России?

— У меня никого нет в России, в смысле семьи. Я жил в январе в Нижнем Новгороде просто у одного обывателя. Это было мое первое пребывание в России, хотя я очень много путешествовал в своей жизни, почти на всей планете был, на всех континентах. Но, увидев Нижний Новгород, я почувствовал прилив энтузиазма, стал гулять по улицам, и у меня появилось внутри какое-то мощное чувство. Я увидел людей, живущих в очень холодном климате, под снегом, и они спокойно занимались своей обычной работой. Я почувствовал прилив симпатии к этим людям.

— То есть вы почувствовали симпатию к людям Донбасса потому что вы узнали Россию в результате поездки в Нижний Новгород?

— Я против этого конфликта между Украиной и Россией. Мне кажется, что он бессмысленный, это братоубийственная война. Я полностью подписываюсь под логикой господина Лаврова, вашего министра иностранных дел, что это ужас, который не имеет права на существование.

Любая война, конечно, ужас, но меня это как-то особо сильно волнует, потому что это происходит в Европе. Существуют некие отношения между слабым и сильным, двумя сторонами, которые шокируют, потому что с одной стороны выступает регулярная армия. И мы знаем, кем поддерживаются эти силы.

Я знаю и о том, как это государство давит на местных. Мы знаем также, как это сверхнациональное государство, которое довлеет над всеми нами, а не только над Украиной, умеет навязать свою волю нам, европейцам. Я почувствовал над украинцами эти финансовые структуры, экстранациональные. Я их не называю международными, я их называю сверх- и наднациональными. У них какое-то грязное видение будущего человечества, и я думаю, что-то, что происходит на Украине — это одно из полей сражений человечества за человечность.

Один итальянец сказал: "Без Франции мир был бы сиротой". А я считаю, что без России нет никакой надежды на будущее, да и будущего нет. Меня шокировало, что россияне не знают до конца колоссальный потенциал, который они в себе скрывают. Некоторых он пугает — тех, кто плохо к вам относится. Но к людям нейтрально настроенным или тем, кто относится с симпатией, становится тепло на сердце от этого потенциала.

— Спасибо за слова поддержки в тот момент, когда нам отказали в участии в следующей Олимпиаде. Но вернемся к Донбассу, вам удалось передать туда средства обеспечения?

— Председатель нашей организации пытается сейчас организовать передачу собранной помощи местным властям Донбасса. Так что сейчас вопрос решается.

— Сколько планируется поставок на Донбасс?

— Мы всего-навсего небольшая организация в процессе становления. Вы мне позволите остаться в зоне неопределенности, как говорят в армии? Это будет определяться исходя из потребностей людей и из наших возможностей. Я думаю, что надо остаться гибкими в этом вопросе — жить так, как жизнь нам диктует, и поставлять то, в чем люди нуждаются, тогда, когда нуждаются.

В том, что касается логистического потока, мы разрабатываем все детали, и как только мы сумеем обеспечить правильное функционирование терминалов, будет определен необходимый список жизненных средств, и мы немедленно приступим к поставкам. Это не действие, направленное против Украины, но естественная потребность ответить на гуманитарную катастрофу, которая затронула этот регион.

С другой стороны, это катастрофа, потому что правительству Киева помогает практически весь мир, в то время, как две маленьких республики в Донбассе пытаются как-то выйти из ситуации с тем, что у них есть под рукой. Но, сами понимаете, все-таки надо, чтобы была какая-то логика в действиях. Нельзя, чтобы мы бросили слабых перед лицом сильных. Это невозможно.

Подготовила к публикации Мария Сныткова

Беседовал