1940 год. Столица Франции погрузилась в темноту и опустела. У кого были деньги бежали на юг. Ждали воздушных налетов, но их не было.
Париж в полной темноте. На каждой двери был прилеплен плакат с надписью Abri — убежище. Тотальная мобилизация вплоть до всех мужчин 48-летнего возраста. А ведь среди французов были и русские мигранты, которые по разным причинам бежали из Советской России в годы гражданской войны. Их были десятки тысяч. И их также должны были мобилизовать на основании закона об "апатридах". Но Гитлер нарушил все планы французской мобилизации. 14 июня немцы вошли в Париж.
Четверть века назад до этих событий СССР для французских буржуа был ненавистным "русским медведем", который лишил их дивидендов по русским облигациям и акциям в годы Первой мировой (Борис Ельцин всё потом сполна оплатил им, оставив десятки миллионов граждан РФ без штанов). Нужны были страдания и унижения Франции за годы гитлеровской оккупации, чтобы тамошняя буржуазия опомнилась. Как и белой эмиграции. Тогда среди русской эмиграции ходила мрачная переделка из лермонтовского "Бородина":
"Мы долго молча отступали. Дошли до Марны. Чуда ждали.
Но бомбы сыпались с небес: России нет — и нет чудес…"
Я видел французские газеты 1941-42 годов. Немецкая пропаганда широко давала репортажи о "разгроме" советской России. И что они уже якобы взяли Москву, и якобы уже пал Сталинград. А рядом фотографии улыбающегося Фернанделя, игравшего на сценах оккупированного Парижа для гитлеровцев. В отличие от Габена он не вступил в ряды Сопротивления. Такая дилемма стояла и перед тысячами русских "апатридов". Родина далеко, но она сражается.
Хотя не всё так было однозначно. Русские эмигранты никогда не любили Францию, она была для них чужой, и к её судьбе они относились безразлично. А молниеносный разгром Франции большинство встретило со злорадством и с одобрением встретило на улицах Парижа гитлеровцев как "избавителей". Правда, ещё не думая, от чего. Да и французам, честно говоря, русские за десятилетия были не нужны. Чужой рот — это иммигрантский рот. Такая была тогдашняя политика Антанты (читай, НАТО). Ведь террористы и диверсанты всегда покупались из миграции.
Но звериный оскал фашизма русский Париж не видел и "Майн кампф"* не читал. Да и нападение Германии на СССР никто не ожидал. Зато ждали, что оккупационные войска раздадут белоэмигрантам ответственные посты. Но вы "мясо", а посты займём "мы".
Впрочем, начался приём русских в германские вспомогательные службы. Но это были исключительно низкооплачиваемые рабочие и чиновники самого низкого уровня. Для русских тогда, когда не было работы, тоже было подспорье на первых порах. Речь идёт о первых двух годах оккупации. Тогда же безработная наша миграция бросилась в Arbeitsampt — гитлеровская "биржа труда", уезжали на работу в Германию. Дворец на набережной д`Орсей с позолоченными потолками и узорчатыми дверями наполнились толпами безработных. С русскими стояли в очереди марроканцы, алжирцы, индокитайцы. Французы туда не шли. Они предпочитали работу на панели.
В центре "русского Парижа" новоявленный "фюрер" русской эмиграции "князь" Горчаков делал свой бизнес, открыв бюро по найму русских на немецкие фабрики. Очевидцы говорили, что вскоре в Париже осталось очень мало безработных русских.
Но шли месяцы, годы и положение на Восточном фронте менялось. Не в пользу Гитлера. Хотя среди засилья спекуляции и чёрного рынка некоторые русские неплохо прижились. Но появлялось Сопротивление, и с ним начало активизироваться гестапо. С помощью последнего опять всплыл наверх "светлейший" Горчаков, который ещё в 20-е годы кормился на дивидендах западных спецслужб.
Сами белоэмигранты весьма сомневались в его княжеском родстве. Теперь у него была контора посолидней — гестапо. А за ним в кабинете висели два портрета — последнего русского царя и Гитлера.
И всё же "князя" немцы быстро турнули, заменив его своим по национальности "фюрером" — полковником Владимиром Модрахом. Уже накануне войны он вместе женой на чьи-то деньги организовал практически бесплатную столовую для бывших чинов РОВСа. Начиная с общей болтовни, кончалось всё прогитлеровской пропагандой. А все разговоры записывались и отправлялись в Берлин. Вот это разведка…
С начала оккупации Парижа к Модраху потянулись русские в поиске работы. Ответ был один, подпишите обязательство: включаюсь в начатую Гитлером "священную борьбу против мирового зла — коммунизма". Нет? Идите щипать травку на газонах. И таких было большинство.
Но и Модрах был вскоре сменён на другого "фюрера" — Жеребкова. Война с СССР была в разгаре, и даже профашистское правительство Филиппа Петена приказало арестовать без исключения на юге всех русских эмигрантов. Ненависть к немцам у них возрастала с каждым годом.
А сыщики Жеребкова и им подобные делали регулярные обыски у русских в поисках "крамолы". Жеребков был из "балетных", получил с родителями в Германии подданство и закономерно в годы войны обратился к русским с "манифестом" — "помогать Гитлеру в его священной войне". Жеребков успешно пережил годы войны, перебравшись после 1945 года под крылышко американских спецслужб. Кажется, они тоже воевали против Гитлера. Нет?
В Бельгии был другой "фюрер" — бывший офицер Войцеховский — назначенный местным гестапо, он не стал заниматься пропагандой, а устроил против русской эмиграции настоящий террор. Все подозреваемые в сочувствии к Советам оправлялись в тюрьмы и концлагеря. Единицы дожили до Победы. Остальные погибли в застенках. Отмечу, что после войны он был застрелен. Стрелявшего не нашли, хотя, как отмечала местная пресса, это была пуля мстителя.
Но Сталинград подвёл черту под спорами на тему "С кем вы, белая эмиграция?" Хотя среди неё белых-то офицеров было не так много. Чаще это были гражданские, бежавшие в панике, напуганные ужасами Гражданской и нередко не верившие в будущее России. Именно они и стали вступать в ряды Сопротивления, многие погибали в бою и под пытками в застенках гестапо и французской секретной полиции.
Другие с риском для жизни прятали у себя бежавших из плена советских воинов и советских узников. Третьи делились с русским подпольем в Париже продовольствием, одеждой, лекарствами и врачебной помощью.
А вечерами, собираясь группками, слушали у уцелевших приемников сводки, которые передавали другие группы антигитлеровской коалиции. А если доходило, то и сводки из Москвы.
После Сталинграда немцы глухо сообщили, что "под давлением превосходных сил противника и во избежание ненужных жертв группа вермахта была вынуждена прекратить сопротивление". И всё… "Русский Париж" уже умел читать между строк и ликовал.
Продолжение следует…
* входит в Федеральный список экстремистских материалов (№604)