17 октября 1941 года. Всего третий день, как гитлеровцы захватили Калинин (Тверь). Город набит военными частями, артиллерией, рядом базируются самолеты врага. Но именно по центральным улицам пронёсся наш закопчённый так "тридцатьчетверка", наделавший много шума в тылу у немцев и уничтоживший немало живой силы и техники врага. На борту танка среди копоти еле можно было различить цифру "3".
Командиром танка был старший сержант Степан Горобец. Его танк и был вперёдсмотрящим, шедшим впереди бригады, отправленной в рейд. Он и принял первый бой с немцами, которые колоннами шли в уже оккупированный Калинин. Пронеслись километры, когда приходилось давить не только пехоту, но и расстреливать артиллерию, а попутно и авиацию немцев. Для них несущийся на скорости больше 50 км/час русский танк был сродни привидению.
"Тройка" мчится дальше — незнакомый город, забитый войсками и техникой. Есть где разгуляться. Это Калинин. Но и по танку пришедшие в себя немцы лупят не щадя снарядов. И всё чаще слышится голос механика-водителя "Иду на таран!"
Они вылетают из города, но тут на танк вновь обрушивается шквал огня. Стреляют и немцы, и наши. Но чудо, тяжёлые снаряды дают промах, а малые не страшны для "Т-34". Выяснилось, что впереди были уже наши, но, не видя за дымом "чёрный" танк, приняли его за немецкий.
А что же случилось с другими танками, ведь до своих добрался только один? Тем более, что колонна понесла большие потери и от налёта вражеской авиации. А пробиваться к своим приходилось буквально через ряды противотанковых орудий.
В 1941 году на Волоколамском шоссе находилась маленькая деревенька Трояново. Калинин был буквально в 15 километрах от неё. Но именно здесь разыгрались трагические события на пути 21-й танковой бригады.
Как рассказывали местные жители, свидетели тех боев, деревню удалось проскочить только группе танков капитана Михаила Агибалова. Экипажам второй колонны под командованием майора Михаила Лукина пришлось принять здесь последний неравный бой. Позже выяснилось, как погибли два командира.
Сам Агибалов накануне танкового рейда писал жене:
"От сестры и Лёшкиных родных ни слова. Видно, они растерзаны фашистскими собаками. Хорошо бы, чтобы меня послали на этот участок фронта. Я бы свел счёты за всех них. Если мои танки на Халхин-Голе выходили из боев в крови от вражеской пехоты, то с фашистами я буду ещё беспощаднее".
Как рассказывали сельчане, командир прикрывал отход своего экипажа в лес, отстреливаясь из подбитого танка из пулемета. Немцы нашли его уже мёртвым, а в руке был зажат пустой "ТТ". Жизнь свою Агибалов продал дорого. Немцы после боя нагрузили три машины своих трупов. Тело командира осталось непогребённым, а из гимнастерки были вырваны орден и Звезда Героя.
В деревне тогда также проживали местные ребята — Коля Кузьмин, Лёша Павлов, Володя Некрасов и Миша Петров. Когда пришли немцы, стали думать — какой урон они могли бы нанести оккупантам. Тяпнуть топором по проводу связи — решили, сразу заметят. Зато услышали, что в соседних лесах появились партизаны. И тут, как снег на голову, через деревню занятую немцами, несутся наши танки, расстреливая и давя выскакивающих из изб фашистов. А тут ещё вновь появились "Юнкерсы", нанося удары по ушедшим вперёд нашим танкам.
Один из танков остался на месте. Была перебита гусеница. Но под плотным огнем пехоты и артиллерии ничего не сделать. И ребята увидели, как из передних люков выскочили три человека и ушли за мост.
И лишь один из них пытался вылезти через верхний люк, но был сражён очередью. Этот танкист также отвлекал на себя немцев, прикрывая свой экипаж. Так погиб Михаил Лукин. Немцы разрешили подойти к убитому командиру только через три дня.
Ребята и похоронили его рядом с танком, а Колька сказал: "Зарывать глубоко не будем. Скоро наши придут. Похоронят по военному. С салютом".
Но вот куда-то стал пропадать Колька. И неожиданно для друзей весьма охотно начал помогать немцам на кухне, где можно было многое узнать. Он стал партизаном. Смекалистый и зоркий, он передавал связным сведения о фашистских гарнизонах, расквартированных в соседних деревнях. Но и немцы были начеку.
В один из зимних дней в их руки попались Лёша, Коля и Толя Старшинов. К тому же у Коли нашли комсомольский билет. Николая и Анатолия немцы повезли в Рязаново.
"Там штаб, пытать будут", — думал Коля, решив, что и его ожидает та же участь. Но когда немцы уехали, переводчик из русских отпустил паренька, посоветовав: "Главное — уходи подальше от деревни". Ушёл из Трояново Леша и остался жить.
Другая судьба была у Коли и Толи. Привезли их в Рязаново, держали на окраине в сарае. Били, пытали. Пытки становились всё более садистскими. Коле отрезали левое ухо, искололи штыками грудь и спину. Вырвали ногти и разорвали рот. "Цивилизованнные" немцы позволяли себе всё. Ничего не добившись, приставили к их головам карабины и застрелили. Коле едва исполнилось семнадцать, Толе было пятнадцать. Больше недели комендант запрещал их хоронить. А упокоились они здесь же, на Рязановском поле.
В середине декабря 1941 года Красная армия освободила Калинин. И в Трояново приехал полковой комиссар, ему и рассказали оставшиеся мальчишки о последнем бое Лукина.
В 1942 году все ребята были награждены. Но не всех приказ застал в живых. Не стало Коли, на фронте погиб Миша Петров. Но остались в живых Павлов и Некрасов. Они после войны, как и другие очевидцы легендарного танкового рейда, не раз встречались со школьниками и молодежью, рассказывая о героической обороне Москвы.
Жаль, что сегодня такие традиции пресеклись. Ведь среди нас живут те, кто в постсоветской России защищали и защищают нашу независимость. Будь это Кавказ или Донбасс.