Сегодня в постсоветской России великого русского писателя Николая Васильевича Гоголя подают как истерика, религиозного мистика (или просто мистика) и прочее, связанное с психическими расстройствами. Вероятно, на большее, чем прочтение "Вия", у многих не хватает времени. А если ещё вспомнить, что Гоголь не был женат, то многие отнесут его ещё черт знает куда.
Но вспомним другого Гоголя, который откроется для нас совсем с иной стороны. Добрым любящим сыном и братом. Об этом вспоминали после его смерти младшие сестры. Он мог бы стать хорошим семьянином и таким же хорошим отцом.
Мать Гоголя вышла замуж рано, в 14 лет. Всего у неё было 12 детей. Первые двое умерли ещё до крещения, а будучи беременной третьим, она, находясь в местечке Сорочинцы, Миргородского уезда, где практиковал знаменитый по уезду врач Трохимовский, дала обет, если ребенок останется жить, назвать его именем врача — Николаем. Так появился на свет Гоголь.
Елизавета Быкова, сестра писателя, вспоминала, что брат приезжал к ним из Петербурга почти каждый год. И это было для ребятишек праздником. У девочек был большой датский дог, на которого Гоголь любил сажать маленькую сестру Лизу и погонял пса.
Гоголь всегда привозил много гостинцев и конфет. Но сразу всё не отдавал. Подарки он любил делать всегда.
Приезжая домой, он сразу входил в хозяйство. Занимался усадьбой и садом. В самом доме он лично раскрасил красками стены и потолки в зале и гостиной. Обычно он вставал на высокую скамейку и рисовал большими кистями. Так он нарисовал бордюры, арабески и разные букеты цветов. Не будучи дома, переписываясь с сестрами, он зачастую просил девочек присылать ему малороссийские сказки, за что награждал родных присылкой разных конфет.
Интересно, что когда девочки подросли, молодой Гоголь лично приехал за ними, чтобы отвезти в Петербург в Патриотический институт, где он в то время преподавал историю, и куда сестер приняли на счёт государыни. Брат хлопотал обо всем, входил во все подробности. Даже сам заказывал гардероб девочкам и смотрел фасоны платьев как дорожных, так и для других случаев.
В Петербурге он делал все, чтобы доставить девочкам удовольствие: возил в театр, зверинец. Даже квартиру Гоголь переменил тогда два раза, и решительно устраивал всё сам, кроме занавесок, которые шила какая-то женщина. Правда, кроил он их сам, причем ещё показывал девочкам, как надо шить. Не забывал он и о поступлении сестер в институт, лично готовя их к собеседованию. Как и о покупке для них сластей и игрушек.
"Редкий у нас был брат. Несмотря на свою молодость, он заботился о нас как мать", — вспоминала его другая сестра Анна.
По окончанию занятий в институте, он нередко навещал сестер в классе и приносил разные лакомства. Да и сам Гоголь, как выяснилось, был большой сладкоежка. Нередко он один съедал целую банку варенья, развлекая сестер весёлыми выходками, стараясь их отвлечь от вожделенной банки.
Гоголь часто пропускал свои уроки. Нередко по болезни, а нередко просто по лени. И, наконец, отказавшись от места, уехал за границу. Где его уже и нагнала слава большого писателя. И даже там он не забывал о сестрах. За три месяца до выпуска девочек из института он вернулся специально из Рима. И, как обычно, входил во всё.
"Ездил по магазинам, заказывал нам платья у "Corte". Покупал бельё и всё вплоть до самой последней мелочи. Вероятно наш выпуск обошелся ему недешево", — добавляла Анна.
От себя же добавим, может быть, поэтому в его произведениях так подробно рассказано о дамских туалетах, не опущено ни одной булавочки и оборочки.
После выпуска потянулась череда смены квартир. Гоголь устраивал сестёр то у семейства Балабиных, то у Аксаковых, то у Погодиных, где нередко оставался и он сам. Когда он не был занят, он всегда шутил и шалил с сестрами. Как только младшая Лиза заходила в комнату к брату, он сразу же запирал все ящики письменного стола. Она была ужасна любопытна. И, увидя его записи и другие рукописи, сразу же старалась их прочитать, чего Гоголь не любил. Так что скрывал их даже от близких. При том, что Гоголь был большой лакомка, в его бюро можно было найти и орехи, и сливы в сахаре, до которых он был очень охоч. Если он вовремя не успевал закрывать ящички, сестра пыталась сразу же что-то оттуда вытащить.
"И тогда начиналась борьба, из которой брат, конечно, выходил победителем", - вспоминали они
Он также продолжал делать сёстрам маленькие подарки. То хорошенький флакон, то корзиночку, то затейливо вырезанный деревянный кофр. И всё же он не любил, когда девочки слишком много времени проводили в безделье. Тогда в будни он заставлял их заниматься переводами, а по праздникам вышивать. Однажд он в праздник послал в комнату младшую заняться переводами. Чего ей абсолютно не хотелось. Расстроенная, она ушла в его комнату и увидела вместо книги для перевода приготовленные для неё её любимые конфеты.
Гоголь уже начинал привечать разных миссионеров и странствующих монахов, и заставлял девочек высиживать часами их проповеди. Но им, конечно, хотелось другого. Также он вводил их в круг литераторов, которые сегодня уже принадлежат к золотому фонду русской литературы. Это были Хомяков, Свербеев, Елагин, Киреевский и другие. Девочки мало вникали в их чтения, для них тогда всё это было слишком серьезно.
Но вот светская жизнь — это было интересно. И Гоголь одевал их по своему вкусу. И они являлись перед ним в одних и тех же платьях, которые нравились именно ему. Это были белые муслиновые платья.
Вскоре эти весёлые времена кончились. Анна уехала по состоянию здоровья в родное поместье в Малороссии, а младшую, Лизу, Гоголь пристроил на время отъезда за границу у вдовы Прасковьи Ивановны Раевской. Но это уже другая история...