В своей книге "Компания незнакомцев" экономист Пол Сибрайт предлагает читателям поразмышлять над рубашкой. Все в ней, от пуговиц и ткани до труда, производства и распространения, является продуктом доверия между далекими друг от друга людьми. Как и многое, что окружает нас сегодня, рубашка является продуктом "все более глобального общества".
Мало кто из тех, кто работает над глубоким человеческим прошлым, оспаривает идею о том, что подобные обмены имели место в истории. Но проблемы возникают, когда парадигма глобализации используется для проведения границы между динамичной современностью и статичным прошлым. Это создает дилемму. Утверждение, что "глобализация" не имеет отношения к глубокому прошлому, подтверждает предрассудок об исключительности современности. Но некритическое принятие этой парадигмы нарушает обязанность не рыться в прошлом в поисках семян настоящего.
Как археологам выпутаться из этой дилеммы? Ответы можно найти в обширных тематических исследованиях, собранных в книге "Глобализация в доистории". Сосредоточенные на археологии Старого Света, от поздних обществ охотников-собирателей до колониальной эпохи, материалы затрагивают вопрос о том, полезно ли говорить о глобализации в доистории.
В формулировке Эрика Вольфа, люди без истории — крестьяне, степные кочевники, предводители караванов, моряки и так далее — это те, чей потенциальный вклад в человеческие изменения был проигнорирован предыдущими поколениями. Восприятие их как действующих лиц ставит под сомнение основное предположение о том, что для процветания глобализационных процессов необходимы государства или империи. Нетрудно найти такие процессы в древности — например, в Ассирии или Риме. Но если выделять только эти примеры, то это значит закручивать концептуальные гайки, которые привязывают глобализацию к акторам государственного уровня.
Археология имеет все возможности для того, чтобы продемонстрировать, как ничем не примечательные люди внесли существенный вклад в раннюю глобализацию. Остатки прошлого, включая как материальные вещи (чешуйка обсидиана), так и нематериальные (технология производства), несут следы своего далекого происхождения. Другие виды свидетельств дают косвенные доказательства существования систем обмена. Например, некоторые пряности не могли попасть на прибрежные рынки без участия лесных жителей. Авторы последовательно сопротивляются искушению выдвинуть на первый план инициативу отдельных участников. Вместо этого они понимают изменения как продукт систем, которые в равной степени зависят от кочевников, погонщиков верблюдов и мореплавателей, а также от королей, купцов и венчурных капиталистов.
Немногие человеческие процессы до Колумбийского обмена могут быть поняты как "глобальные". Но, как отмечает один из авторов, ни одна сеть обмена, даже сегодня, не является по-настоящему глобальной. Кто-то, где-то, всегда остается в стороне. Региональные процессы считаются случаями глобализации, если они демонстрируют определенные черты, такие как "сжатие времени-пространства" и "стандартизация".
Некоторые статьи убедительно доказывают, что мы не должны ограничивать наше понимание глобализационных процессов сельскохозяйственными обществами. Для того чтобы концепция глобализации была хоть сколько-нибудь полезной, конечно, необходимо найти человеческое общество без нее.
Справка:
Глобализация — это процесс все более интенсивной связи между странами и регионами мира, который ведет к увеличению потоков товаров, услуг, капитала, информации и людей между различными частями планеты. Этот процесс ускорился в последнее время благодаря современным технологиям, таким как интернет и транспорт, которые упрощают обмен информацией и товарами.