Группа "На-На" вернулась из тура по Европе — 22 концерта в Германии и в Лондоне. Корреспондент Pravda.Ru встретилась с Бари Алибасовым. Бари Каримович рассказал о своих впечатлениях, а также о том, что необходимо делать российскому шоу-бизнесу, чтобы завоевать зарубежного зрителя и слушателя и, более того, поработать на идею мира во всем мире.
— Бари Каримович, чем на этот раз вы удивляете зрителей?
— Это очень хороший вопрос, потому что мне его редко задают. В основном спрашивают, какой у вас был на этот раз скандал, были ли у вас женщины и т.д.
А чем мы удивляем зрителя?…
Давайте вообще подумаем над тем, чем может удивить российская культура зарубежных слушателей. Если вспомнить историю, именно наша русская культура была популярна за рубежом, начиная от русского балета Дягилева и заканчивая легендарной
Майей Плисецкой. Всегда ценились русские композиторы и советские симфонические оркестры, которые по-прежнему остаются коллективами высочайшего класса. А вот у нашей массовой песни была судьба изгоя, за исключением песен: "Очи черные", "Дорогой длинною" и авторской "Полюшко-поле", несмотря на то что российская песня давно пытается завоевать популярность у зарубежного слушателя.
Все российские продюсеры постоянно задаются вопросом: "Как завоевать иностранного слушателя?" И это практически невозможно, потому что там музыкальная индустрия имеет глубочайшие корни. В массовой музыке высочайшего уровня мы вторичны, пытаясь калькировать зарубежные стандарты.
Я тоже постоянно думаю о том, чем взять зарубежного зрителя, и прихожу к выводы, что барьером, увы, становится слово.
Обычно человек принимает близко к сердцу музыку, не только оценивая ее качество, манеру исполнения, но и текст.
А иностранцы не понимают наших слов, поэтому для успеха за рубежом либо наша музыка должна быть уникальной, либо мы должны предложить необычные формы.
В начале 70-х, ориентируясь на Запад, я задался вопросом, как сделать музыку зримой. Еще в своей группе "Интеграл" активно применял визуальные сценические средства — пластику, костюмы, свет, кино, движущийся экран. Теперь все это стало банальным, но в 60-70-х артисты эстрады не имели права даже шелохнуться на сцене. Стояли, словно столбы, любое сценическое движение эстрадного певца расценивалось как вызов коммунистической партии.
На эстраде царили одинаковые костюмы, галстуки, одинаковые прически. Максимум, что мог сделать певец, — слегка пошевелить рукой.
Для артиста поп-сцены очень важно пластическое раскрепощение, но для начала артист должен быть предрасположен к этому состоянию, найти такого исполнителя довольно сложно. Кроме того, артист должен обладать магическим обаянием, ведь обаяние легко преодолевает языковой барьер. В шоу не обязательно говорить на понятном языке. Чтобы понять и полюбить артиста, достаточно его пластики, его энергетики, обаяния, чувственности.
Создавая группу "На-На", я в первую очередь думал, как найти молодых ребят, которые соединят в себе и музыканта, и актера, пластическую и внутреннюю свободу, мимическую выразительность и одухотворенность, граничащую с безбашенностью. В моем понимании, у сцены не должно быть границ.
Мне повезло с первым составом группы "На-На", когда пришли Володя Лёвкин, Слава Жеребкин, Володя Политов, Володя Асимов. Талантливые ребята, с большим потенциалом, а дальше предстояла работа режиссерам, балетмейстерам, педагогам по вокалу.
За месяц до гастролей по Европе я, конечно, думал: "А чем, собственно удивлять?" Поехать, чтобы заработать денег? Мне это уже давно не интересно, да и по жизни у меня никогда не было такой цели.
В 90-х мы с "На-Ной" объехали весь земной шар, от Канады до Шри-Ланки. И сейчас передо мной стояла задача удивить европейцев, показать, что российская музыкальная индустрия может не только копировать западные аналоги, но и творить что-то свое. Для этой цели и нужны синтетические музыканты-артисты, что бывает крайне редко. Если эти качества удается соединить, то получится Мадонна, Майкл Джексон, Led Zeppelin, Rolling Stones и т. д.
— "На-На" — достойная и профессиональная группа. Но, в отличие от других групп, состав время от времени менялся. Вы набрали кого-то нового?
— Трудно назвать "меняющимся составом" группу, где 25 лет работают Слава Жеребкин и Владимир Политов. Они по-прежнему в блистательной форме. Бас-гитарист Леня Семидьянов работал в группе в 90-х и нулевых, он актер, певец, автор песен и даже успешно идущего в Москве мюзикла, в котором исполнял главную роль. Я подумал, почему бы не вернуть этого уникального артиста. К этому времени у нас появился барабанщик Миша Игонин, потомственный музыкант и вокалист. Он из музыкальной семьи, его мама — певица, а отец играл на ударных.
Вот в этом составе я восстановил все самое популярное из репертуара "На-Ны" для Европы и довел шоу до уникального уровня за три недели с помощью балетмейстера Елены Фельзер. С таким талантливым, сверхпрофессиональным и трудолюбивым составом мне еще не приходилось работать. Речь идет о "живом пении", а не под фанеру, как это стало общепринятым на поп-сцене.
В результате, европейцы были шокированы! Ведь никто сейчас не делает таких грандиозных шоу, потому что слишком сложно и дорого. Это феномен. Поэтому могу уверенно сказать, что "На-На" блистательна, полна энергии и планов.
— Многих всегда поражала ваша энергия и боеспособность, но все-таки на одном голом энтузиазме далеко не уедешь. Скажите честно, у вас большие вложения в шоу?
— Начну с того, что сегодня все мировые звезды доступны зрителям. Если до 2000 года суперзвезды мировой музыкальной индустрии работали живые концерты только для рекламы новых альбомов в рекламных турах, теперь такого нет. Уже никто не получает миллионы от продажи пластинок и CD-дисков, интернет отобрал все их прибыли.
Но я еще в начале нулевых разглядел эту ситуацию и поэтому из года в год доводил группу до высочайшего уровня, который достичь очень трудно. Почему? Потому что все проекты в нынешнем шоу-бизнесе кратковременны, высокий уровень профессионализма требует кропотливой и долгой работы, а это всегда риск. Нужно немало денег потратить на работу с режиссерами, репетиторами, вокальными педагогами, хореографами, балетмейстерами. И ты никогда не знаешь, ради чего. Потому что завтра человек повернулся и ушел. И все развалилось. Поэтому, создавая что-то новое, трудно предсказать, надолго ли этот артист. Никакие контракты не удержат глупого юнца. А вложить нужно столько энергии, здоровья и денег, что просто иногда задумываешься, а нужно ли рисковать.
Что касается денег… Конечно, даже в те годы, когда доллар стоил 30 рублей, мы тратили на постановку одной программы 700-800 тысяч долларов. Это музыка и тексты, режиссура, репетиции, спецэффекты, оборудование, декорации. В общем-то, небольшие деньги, в сравнении с Джастином Бибером или Мадонной, там речь идет о десятках миллионов, но нужно все-таки учитывать платежеспособность нашего зрителя.
— Давайте поговорим о зрителях, которые приходят на ваши концерты. Кого больше — женщин или мужчин? Какие они сегодня? Как встречают?
— За всю свою гастрольную жизнь я всегда поражался зрительскому спектру в зале. Конечно, всегда было больше молодых девушек и женщин. Но в Европе, как правило, на концерт ходят семьями. Там нет такого, что жена говорит: "Я иду с подругами на концерт", — а муж отвечает: "Ну, иди, а я на рыбалку". Европейцы ходят всей семьей, потому что они любознательны, а русские, придя на концерт, ждут встречу с Родиной. В зале было около 30 процентов местных, немцев и англичан, остальные были наши бывшие земляки.
В любой стране, где бы мы ни выступали, мы всегда разговариваем на местном языке. Хитрость простая — ребята выучивают по три расхожие фразы, на четверых человек получается 12 фраз и создается впечатление, что группа "На-На", обращаясь к зрителям со сцены, знает все языки мира. В начале европейского тура артисты обращались к залу по-немецки, нас попросили говорить по-русски. Просто русских в зале было большинство.
— Ностальгия? А как же свобода, к которой они так стремились?
— Они, безусловно, свободные, не озабоченные теми политическими и социальными проблемами, которые есть у нас. У нас разный уровень свободы. Европейцы не задумываются о том, как они будут одеты, как вести себя в той или иной ситуации, почти все делается автоматически.
Кто-то из зрителей скакал по сцене, кто-то солидно сидел и наблюдал, но каждый концерт заканчивался братанием. Кстати, мы не ездим в страны арабских эмиратов, чтобы никого не оскорбить своим поведением. Предпочитаем ездить туда, где публика свободна в эмоциональных проявлениях.
Но что меня больше всего поразило, что после концерта публика не расходилась. Люди по часу ждали автографов. Нас приглашали, почти тащили силой к себе в гости: "Пойдемте к нам, мы накрыли стол, наготовили выпить-закусить!" И это происходило в каждом городе. Скажу честно, атмосфера была даже более теплая, чем в наших турах по России.
У наших "бывших" иной подход. Кажется, у них проснулся интерес России. Все они смотрят Первый канал — это единственная связь с их прошлым, с их юностью, с молодостью, они очень хотят общаться с людьми из России. Я ни разу не услышал негатива в отношении нашей страны. Многие горячо отстаивают позицию России и горды тем, что Россия восстанавливает свое влияние в мире.
Каждый раз после концерта гримерка была полна людей. Конечно, говорили, что скучают по Родине, по родным местам.
— Говорят, что немцы особенно щепетильны в проявлении своих чувств. Даже не верится, что вы их так растопили.
— Это правда. У немцев, например, нет широких жестов, дарить букеты и корзины цветов, как принято в России. Немцы — народ рациональный, прагматичный. Они считают, какой смысл дарить цветы, которые завянут, лучше подарить на эту сумму что-то полезное. Поэтому после концерта у нас было ощущение магазина в гримерке, которая была завалена продуктами. Шампанское, шоколад, колбаса, конфеты, какие-то вещи — шарфы, рубашки, игрушки. А мы-то все на диете! В России артистам дарят цветы. Но во время концерта и англичане, и немцы проявляли такие же эмоции, порой истеричные чувства, как нередко бывает на концертах "На-На" в России.
— Есть желание повторить успех?
— Этот тур группы "На-На" из 22 концертов по Германии, завершившийся эпическим шоу группы "На-На" в Лондоне, можно назвать триумфом российской музыкальной индустрии, потому что мы сломали не только барьер между сценой и залом, артистами и зрителями, но и, по мнению организаторов, продемонстрировали высочайший уровень российского шоу-бизнеса.
Я нашел формулу покорения мировой музыкальной индустрии — музыкальный профессионализм, эмоции, зрелищность, искренность чувств, внутренняя свобода! Таких примеров и среди российских, и среди зарубежных групп немного. Я уверен, что с нынешним составом группы "На-На" можно реализовать любую творческую идею.
Тур можно назвать пробным, но успех нужно закрепить.
— А не боитесь каких-то политических волнений в Европе или музыка вне политики?
— Музыка непременно отражает социальные и политические ситуации, отражает эмоциональные конфликты. Но мне кажется, что эмоции, которые мы привезли, чрезвычайно важны сегодня для русской эмиграции. Я удивлен столь искреннему интересу к нашей поп-музыке и к группе "На-На" со стороны англичан и немцев. После концерта в Лондоне к нам в гримерку ворвалась группа "Бони М", с эмоциональными возгласами, о том, что они увидели "потрясающее" шоу! "Мы хотим с вами дружить!" — восклицали они. Через два дня "Бони-М" прилетели в Москву к нам в гости.
Был бы я министром культуры, вызвал бы Алибасова и сказал: "Группа "На-На" должна представлять Россию, потому что такого позитива и искренних эмоций симфонический оркестр не вызовет".
— Будем надеяться, что министр культуры вас услышит. Главное — чтобы в мире наступило спокойствие. Как думаете, происходящая ситуация как-то "разрулится"?
— Мне кажется, что для России сейчас очень важно устанавливать любые связи с внешним миром. Предсказать, как будут развиваться события, сложно, но в любом случае Россия должна быть частью мирового сообщества. Россия ведь не Катманду. У нашей страны гигантское влияние на мировое сообщество. Чем больше связей с другими народами, тем стабильнее Россия.
Во-вторых, без культуры это сделать невозможно. Россия исторически имела огромное влияние на мировые процессы, а конфликты неизбежно возникали, у каждой страны есть свои интересы.
Стоило Хрущеву слетать в Америку, и наступило потепление.
В брежневские времена танки стояли напротив друг друга в Берлине, началась война в Афганистане.
Все относительно.
Я воспринимаю жизнь как смену состояний, и так будет всегда. Никогда не было всеобщего мира и любви, как мечтали большевики "мир во всем мире", потому что это нелепо, у разных людей и у стран слишком разные интересы.
По сравнению с тем, что было в 60-х годах, с тем оскалом ракет, современная ситуация вполне разрешима без военных конфликтов.
Конфликты между государствами неизбежны, они будут всегда. Это закон Вселенной. Но Россия — страна с мощным миротворческим потенциалом. И я абсолютно уверен, что до самоуничтожающего конфликта отношения не дойдут никогда.
У каждого человека свое предназначение, нужно каждый день кропотливо делать свою работу, до последнего дня.
Интервью к публикации подготовила и беседовала