Савва Тимофеевич Морозов, родившийся 3 февраля (по старому стилю) 1862 года, принадлежал к старинной династии русских текстильных промышленников. До появления современных олигархов это была одна из самых известных династий отечественных капиталистов. Но какая пропасть разделяет русских миллиардеров прошлого и нынешнего столетий! Абсолютно никакого сходства.
По одной из легенд, первый из купцов Морозовых, которого тоже звали Саввой, но по батюшке Васильевым, выкупился из крепости у помещика Рюмина, заплатив за себя и четырех своих сыновей 17 тысяч рублей фальшивыми ассигнациями. Помещик сам происходил из крепостных и поэтому заявлять в полицию не стал, но якобы взял с Саввы Васильевича клятву расплатиться с ним настоящими деньгами.
Другие рассказывали, что секрет финансового благополучия Морозовых началось с пятирублевого приданого жены Саввы, мастеровой девки Ульяны Афанасьевны. Дочь красильщика якобы сообщила мужу секрет необыкновенно стойкой краски для ткани.
Третьи тоже не отстают с побасенками про подлог. Выкупившись на волю, Савва Морозов в 1823 году приобрел у помещика Рюмина (того самого) участок землицы на правом берегу Клязьмы. Свою недвижимость — длиной 2,3 версты и шириной 2 версты — ушлый купчишка увеличил в 11 раз простой припиской на фальшивой карте к одной двойке еще одной.
Нет, никак хотел верить русский народ, что сколотить состояние можно честным путем! А между тем истинное происхождение богатства Морозовых, подтверждаемое историческими фактами, не менее интересно, чем выдумки завистливых людей. Ведь звезда капиталиста Морозова взошла благодаря звезде императора Наполеона. Бонапарт дважды "помог" основателю династии Морозовых стать богатым предпринимателем.
После подписания Тильзитского мира российский император Александр Павлович присоединился к континентальной блокаде Великобритании, инициатором которой выступала Франция. Доступ дешевого "англицкого" сукна в Европу и в наши края существенно уменьшился. В отсутствие столь сильного конкурента российские текстильщики стали наращивать собственное производство. Крестьянин из села Зуево Владимирской губернии Савва Морозов не только сам ткал, но и относил свою продукцию в Москву. Чтобы преодолеть 80 верст до Белокаменной, он засветло выходил пешком и лишь к вечеру добирался до древней столицы. Это тоже непроверенный факт, утверждает писатель Валерий Чумаков в своей книге "Русский капитал от Демидовых до Нобелей". Однако вскоре навстречу Морозову стали выходить перекупщики, желавшие скупить все разом и прославленного мастерового.
Второй раз Наполеон помог крестьянину в 1812 году, когда после пожара в Москве сгорели все ткацкие фабрики. Оказавшись без качественного сукна, ее жители начали скупать товар у ткачей-кустарей. Все же прав оказался народ, мудро подметив: кому война, а кому мать родна.
Когда Отечественная война закончилась в ткацкой промышленности России буквально золотыми буквами засияло имя Морозовых.
Савва Тимофеевич Морозов, последний представитель династии капиталистов, не менее своего предка породил вокруг себя легенд. Жизнь молодого человека, с отличием закончившего Московский университет, началась со скандальной женитьбы на жене своего двоюродного племянника Сергея Викуловича. Отбив красавицу-жену Зинаиду Григорьевну у родственника, Савва Морозов подложил свинью обеим ветвям известной фамилии. Отец Зины говорил ей: "Мне бы, дочка, легче в гробу тебя видеть, чем такой позор терпеть".
Фабричный люд поговаривал, что Зинка происходила из "заводских", работая на никольской фабрике Елисея Саввича "присучальщицей" — следила за тем, чтобы не рвалась нить. На самом деле Зиновия (на светский манер, Зинаидой, она нарекла себя сама) Григорьевна была дочкой купца второй гильдии Зимина, хозяина "Зуевской мануфактуры И. Н. Зимина".
На отцовских предприятиях Савва Тимофеевич (так и не кончивший курс химии в Кембридже) провел полнейшую модернизацию и реструктуризацию. Все морозовские фабрики были оснащены мощными паровыми машинами, в цеха провели электричество (до появления "лампочки Ильича"), поставили новые станки. Сокращению подвергся управленческий аппарат, были введены твердые расценки. Для семейных пар Морозов построил трехэтажные каменные общежития, перевел производство на девятичасовой рабочий день и открыл в Никольском первый публичный театр.
Морозов создал первое в стране "Общество трезвости", открыл "Сад отдыха" (предтеча советских парков культуры и отдыха), в котором для рабочих играл по вечерам специально нанятый оркестр, по выходным дням на летней эстраде выступали приглашенные из столицы артисты (иногда пел Шаляпин), а рабочим бесплатно раздавали чай и сладости. На территорию сада запрещалось проносить спиртные напитки, но работяги (как вспоминали полицейские) перебрасывали завернутые в толстые тряпки бутылки через высокую ограду.
Свою перестройку Савва Тимофевич осуществлял в качестве, по-нынешнему говоря, топ-менеджера. Опасаясь, что сын-социалист разбазарит семейное имущество, Тимофей Саввич оставил все предприятия своей жене. Сын пребывал наемным директором и имел неплохой барыш, но не право решающего голоса. Опасения отца оказались напрасными. Реорганизованные Саввушкой предприятия стали приносить золотые яйца.
Удивительную картину можно было наблюдать в начале прошлого столетия в России. Если на Западе настоящий миллионер может позволить себе надеть простенькую рубашку, джинсы и кроссовки, то нанятый им менеджер (особенно высшего звена) обязательно должен быть одет с иголочки. Именно для такого рода публики придумываются часы стоимостью с самолет и носки, ценой не уступающие роскошным золотым часам.
Морозов же, будучи "менеджером", ходил в стоптанных ботинках и говорил рабочим: "Вот подождите, лет через десять я здесь улицы золотом замастырю". Но не оказалось у мецената и бизнесмена этого десятилетия. Сгубили 43-летнего крепкого мужчину не война, алкоголь или болезни, а театр, актрисы и заигрывание с революционерами.
Среди известных выдумщиков — актерской братии — пошли россказни, что Савва Морозов, увидев Москвина в роли царя Федора Иоанновича на сцене тогда еще молодого Художественного театра, растрогался настолько, что тут же пришел на собрание акционеров и скупил все его паи. Факт, что Морозов первым откликнулся на просьбу Алексеева и Немировича-Данченко помочь в создании первого в России общедоступного театра. На его деньги были отремонтирован театр "Эрмитаж", на сцене которого выступала труппа Художественного театра, а для пьесы "Снегурочка" снаряжена специальная экспедиция за костюмами на Крайний Север. За четыре года Савва Тимофеевич израсходовал на нужды театра более 200 тысяч рублей.
Однако за один только 1903 год Морозов потратил на Художественный театр 300 тысяч рублей, а на следующий год вышел из "Товарищества для учреждения в Москве Общедоступного театра", безвозмездно передав все свои паи его лицедеям. Борис Березовский при создании Общественного российского телевидения (ОРТ) такого не сделал. Возможно, потому, что женщины измельчали или мужчины превратились во что-то непотребное.
Савва Морозов влюбился. Актриса театра Мария Федоровна Андреева (Юрковская) стала его любовницей. К этому времени Зинаида Григорьевна и он жили своей жизнью. Госпожа Морозова вожделела дворянского звания, а Савва-простота довольствовался обществом друзей. Выбирать их он не умел.
Андреева оказалась не легкомысленной актрисулькой, а большевичкой, к которой Ленин обращался "товарищ Феномен". Через Андрееву в число друзей Морозова попали Бауман, Красин, а также ее гражданский Горький. В партийную кассу потекли морозовские капиталы. Он давал деньги на издание подпольной газеты "Искра", покупал теплую одежду для ссыльных, финансировал побеги из тюрем, беглых каторжников прятал в собственном кабинете. На собственную фабрику Савва Морозов тайно приносил революционные брошюрки и раздавал их рабочим. Это не очередная сплетня, а исторический факт.
В канун революции 1905 года Морозов потребовал от матери передать ему все фабрики в полное владение. Однако собранный по ее инициативе консилиум врачей констатировал у Саввы Тимофеевича "тяжелое нервное расстройство" и посоветовал ему съездить на отдых за границу. В начале апреля Морозов застраховал свою жизнь на 100 тысяч рублей, а полис на предъявителя отдал Андреевой. 13 мая 1905 года Зинаида Григорьевна, выехавшая вместе с мужем в Канны, обнаружила его мертвым.
Самоубийство Морозова породило очередные легенды. Пока им не противостоит историческая правда. В церкви села Нестерово около Орехова-Зуева слева от иконостаса до недавнего времени висела икона Саввы Стратилата, а на бронзовой доске под ней было написано: "Сия святая икона сооружена служащими и рабочими в вечное воспоминание безвременно скончавшегося 13 мая 1905 года незабвенного директора правления, заведовавшего ф-ми Тов-ва Саввы Тимофеевича Морозова, неустанно стремившегося к улучшению быта трудящегося люда".