Абонент недоступен

Реформа требует разделения полномочий

Одной из основных тем заседания правительства, намеченного на 11 декабря, станет обсуждение тарифов естественных монополий на 2003 год. Минэкономразвития (МЭРТ) в своем докладе по анализу финансово-экономического состояния монополий рекомендует кабинету министров оставить предельные уровни повышения тарифов без изменений. Однако интрига по ряду отраслей сохраняется. В частности, энергетики, представляющие на заседании свою инвестпрограмму на будущий год, рискуют оказаться позади паровоза.

В первую очередь, речь идет о существенном увеличении статей расходов по основным позициям инвестпрограммы. РАО ЕЭС намерено увеличить вложения в капстроительство объектов ГЭС- и ТЭЦ-генерации. Деньги, согласно программе, будут взяты за счет увеличения инвестсоставляющей абонплаты.
Накануне заседания правительства МЭРТ скорректировал Инвестиционную программу энергетиков, сократив предполагаемые расходы почти на 4 млрд. рублей. Но это, по мнению ряда экспертов, лишь немного сократит влияние инвестсоставляющей на рост энерготарифов. Наиболее реальными для РАО на следующий год называют цифры 2,5-3 процента. Именно такова на сегодня зависимость дополнительного роста тарифов от инвестсоставляющей абонентной платы.

Вместе с тем, как отмечается в докладе Минэкономразвития, инвестпрограмма РАО ЕЭС в 2002 году выполнялась крайне нестабильно и была исполнена менее чем на половину.

Недофинансирование программы ожидается на уровне 10,5 млрд. рублей. При этом по ряду других статей энергетики свои расходы превысили (в том числе, пресловутым "прочим расходам" - на 2,6 млрд. рублей). Столь неаккуратное расходование денег в этом году уже не раз вызывало критику в адрес РАО ЕЭС. Ругали, в первую очередь, инвестиционную политику, но поскольку инвестсоставляющая занимает гигантскую долю в абонплате, то в итоге начали ругать и абонплату в целом.

В правительстве уже давно называют абонентую плату изжившим себя архаичным институтом. Тем не менее, единой публичной позиции министерств и ведомств, курирующих ТЭК, по этому вопросу до сих пор не было. Пока услуги по функционированию и развитию российской энергосистемы регулирует 793-е Постановление Правительства. В нем перечислены те функции по регулированию единой энергосистемы, которые закреплены за РАО ЕЭС. Вместе с тем, при более внимательном рассмотрении, можно заметить дублирование функций монополии и госорганов, отвечающих за работу российского ТЭКа. В частности, вопросы "координации деятельности субъектов ФОРЭМ в вопросах производства, передачи, распределения и потребления энергии", которыми сегодня занимается РАО ЕЭС, осуществляет и Федеральная энергетическая комиссия РФ. Координацией деятельности по обеспечению готовности электростанций к работе ведает Минэнерго. Это же министерство занимается топливным контролем, минимизацией топливной составляющей, координацией инвестиционной деятельности в ТЭК, организацией (наряду с Минэкономразвития) экспорта-импорта продукции ТЭК и организует заключение договоров на ФОРЭМ. Также значительная часть функций РАО, касающихся выполнения плановых балансов электроэнергии и организации платежей между субъектами ФОРЭМ, относится к предполагаемым функциям АТС.

Пересмотр самой системы оказания услуг в российской энергосистеме может стать одним из этапов начавшейся реформы энергетики. Абонплата уже давно стала символом монополизации энергетической отрасли, и ее пересмотр придется сегодня как нельзя кстати. Тем более, для таких действий существует и законодательная база. Федеральный закон от 10 мая 1995 года "О государственном регулировании тарифов на электрическую и тепловую энергию в Российской Федерации" не содержит указания на то, что услуги по организации функционирования и развитию ЕЭС России оказывает исключительно РАО "ЕЭС России". С юридической точки зрения, российская энергетическая монополия остается таковой лишь благодаря Постановлению №793. Однако изменения в этот документ вносят довольно часто. Многие эксперты уже не первый год настаивают на том, что услуги, оказываемые РАО ЕЭС субъектам электроэнергетики, должны строиться на договорной основе, а инвестиции в достройку энергетических объектов должны привлекаться самим РАО на внутреннем и внешнем рынках на конкурсной основе. В самой монополии уже не раз на это отвечали простым доводом: не для каждого объекта, стратегически важного для страны, можно найти инвестора. Многие проекты капстроительства попросту убыточны, но для функционирования энергосистемы — необходимы. Однако этот довод выглядит несостоятельным. Если проанализировать инвестиционную деятельность монополии за последние семь-восемь лет, можно заметить несколько любопытных тенденций.

Во-первых, объемы "внутренних" инвестиций, собранных за счет инвестсоставляющей абонплаты, не соответствуют размерам построенного ни по количеству, ни по эффективности. С 1994 года РАО заложило в абонплату более 6 млрд. долларов инвестиций. Ранее энергетики заявляли, что для частичного перевооружения отрасли, т.е. избежания кризиса основных фондов, нужно всего 5 млрд. долларов. И сегодня эта цифра не изменилась. Спасти "отца русской приватизации" могут все те же 5 млрд.

Во-вторых, инвестиционная политика РАО ЕЭС строится по принципу приоритетного строительства объектов генерации, тогда как энергосистеме хронически не хватает сетевых объектов. То, что генерация более рентабельна — понятно. Однако сети отойдут ФСК — государственной компании, а само государство, как основной акционер РАО ЕЭС, на строительстве линий электропередач почему-то не очень настаивает.

В-третьих, до сих пор не ясно, что же собственно такое инвестсоставляющая — простая дань (цифра с потолка) или налог. Если — дань, то необходимо, как это и задумывалось в 1994 году, определить объем средств, полученных РАО за счет инвестсоставляющей абонплаты и провести на этот объем допэмиссию акций РАО с последующей передачей этих акций государству. Кстати, протокол заседания ФЭК от 29.12.94, на котором было принято это решение, утверждал первый зампред российского Правительства Анатолий Чубайс.

Если же инвестсоставляющая — налог, то необходимо внести изменения в законодательство и определить размер этого налога. Такая практика действует, например, в США, Франции и Великобритании. Налог собирается с 1 кВт установленной мощности и является стимулом для вывода из эксплуатации неиспользуемых мощностей. Введение такого налога позволяет стабилизировать тарифы и изменять их лишь в соответствии с индексом инфляции. В России подобный налог мог бы поступать во внебюджетный фонд при Правительстве РФ, а средства на инвестпроекты распределялись бы путем проведения межведомственной экспертизы.

Все эти доводы заставляют усомниться в правильности подхода к организации работы российской энергосистемы. Исходя из того, что и в каких масштабах строит на инвестсоставляющую абонплаты РАО, можно предположить, что деньги на достройку инвестиционно непривлекательных объектов в нашей стране все равно возьмут из бюджета. Так почему бы не строить на эти деньги уже сегодня? Естественно, на условиях проведения допэмиссий акций этих объектов и передачей их государству.

Конечно, правительство, рассматривая деятельность естественных монополий, не может не принимать во внимание все эти варианты. Вопрос лишь в том, каков уровень принятия подобных решений и кто готов взять за них на себя ответственность.

Василий Грачев