"Сокол среди воронов"

"А на чужой земле, куда ни глянешь, все чужое, постылое, голоса своего не услышишь. За станицу выйтить — и то нельзя..."

Так говаривали казаки-некрасовцы, "Игнат-казаки". Их пример, их опыт противостояния и выживания в гибельных условиях многое может сказать людям. Больше двух веков испытывала судьба некрасовцев — одни во враждебном окружении, вдали от родного донского поля.

...Роясь в старых домашних архивах, я нашел как-то запись беседы со старым казаком Леонтием Васильевичем Туминым , который в 1912 году в числе первых переселенцев четырнадцатилетним мальчиком приехал в Россию. И жизнь некрасовских казаков вдруг впервые раскрылась по-настоящему — в преданиях, рассказах деда Леонтия Тумина. На листках пожелтевшей бумаги было помечено: "1975 год. Хутор Ново-Некрасовский Краснодарского края".

Судьба у некрасовцев, действительно, сложилась драматично.

Далекий 1708 год... После поражения антифеодального булавинского восстания Игнат Некрасов, сподвижник Булавина, уводит восставших казаков и крестьян на Кубань, в турецкие владения. Нужно было сберечь людей от расправы карательных войск. "И вся беднота, - говорил Л.Тумин, — которая бежала от домовитых, по лесам где кто скитался, услыхали, — все сразу примкнули. Так дед говорил Семута: "Сорок церквей шли с ним". А семействам нет числа. То есть там, где обозы проходили, то 10-20 дней день и ночь шел обоз. Никто не хотел оставаться у домовитых этих врагох" (стиль рассказчика здесь и далее сохранен — С.С.). 15 тысяч воинов, а с семьями — около 70 тысяч, шли в неизведанные края.

На Кубани Некрасов создал свободную казачью республику, в которую казаки и крестьяне целыми станицами и селами перебирались с Дона. А когда царские войска стали грозить разорением общине, некрасовцы переселились на озеро Майнос в Турции.

На Майносе условия жизни оказались жуткими. Чума, тропическая лихорадка преследовали некрасовцев — жить приходилось почти что на болотах. Преследовали турецкие власти. Преследовали, наконец, местные разбойничьи шайки. Среди турков некрасовская община была "как сокол среди воронох" .

Но: "древний исторический закон существовал у казакох. Они по нему и шли, — рассказывал Л.Тумин. - Турки кой-когда интересовались хоть одну семью туркох поселить в Майнозе. Казаки говорили: через одну семью мы все сбежим со станицы".

Так жили некрасовцы. В церкви в ларце хранили "Игнатову книгу" - свод законов общины, верный компас на ее жизненном пути. И этот ПУТЬ общины не распался в итоге на множество мелких, отдельных путей-дорожек различных людей — во многом и из-за особого воспитания молодежи. О том, как воспитывали, с охотой вспоминал в беседе Л.В.Тумин:

"...Ты вряд ли поверишь, потому что ты молодой современный человек. То, что раньше нам делали мужчины, — ты этому никогда не поверишь... А я расскажу. Учили так. Вот мы, подростки, идем и увидали: стоит маленький кружок казакох. Мы не можем к ним подходить. Нельзя! Это стыд и позор! Таким молокососам около казаков быть. Мы их во-от так "окружаем".

Вот таков закон-то был. Взрослый ты уже, там называли "жених", говорят:

- Уже женихаисся, сукин ты сын, а вот видишь, как со стариками-то встреваешься!

Он идет, старик, а ты еще метров десять не доходя до него, скидай шапку, рысью подбегай и кланяйся в пояс ему:

- Бог в помощь, дедушка! Как ты, жив-здоров, хорошо табе?

Ну, старик заулыбается и говорит:

- Лишь бы ты был жив-здоров, а старик еще хлеб жует! Молодец! Видать, умелые учат тебя, сынок. Держись, так далеко пойдешь! А другой раз проходишь, да не заметил старика, да не поздоровкался, а он замечает. Пропустит, такого подзатыльника даст, что шапка твоя кругом пойдет.

А потом еще постучит костылем и кричит:

- Ах, сукин ты сын! Напрасно я тебе рукой вдарил по голове! Бустуном тебе надо по голове (костылем — С.С.) ! Ишь, безбатщина, неущ! Ах! Ты не рад, не знаешь, что делать, как не заметил старика. А он стучит, кричит. Вот-то как, братец, было. Так вот, когда идешь, во все глаза глядишь, чтобы не промахнуться, а то заработаешь. А пойдешь домой жаловаться, что табе дали, а там говорят: "За дело". Поймают, или ухи оборвут, или еще добавят, чтобы ты знал старших и младших. Кому жалиться-то?

А девушки, увидят, что на этой улице стоят козаки, по другой улице "окружут". Близко не покажутся. Никогда. Так их вучили матеря. Если она, идя, нечаянно встретилась со стариком, неожиданно, она от стыда сгорает, вся краснеет. Кланяется ему, другая даже в землю кланяется, другая — в пояс, и кричит: - Бог в помощь, дедушка! Прости меня, не доглядела!

- А, ничего, дощь моя... Вущенная ты, дощь, у матушки-то. А если не ущенная, он кричит: - Ах, сукина ты дочь, драть тебя бустуном надо! Какая мать-неущь, такая и ты!.."

В "Заветах Игната" ясно было указано: на кругу строго наказывать за неповиновение старшим. Если молодой даже словом обижал старшего человека — учили плетьми. За непослушание родителям — били батогами, а если очень тяжкое оскорбление — могли даже лишить жизни. Когда младший брат или сестра поднимали руку на старших братьев, сестер — их били всей семьей, а потом еще вели на круг, на общую сходку.

Было, конечно, сурово. Но в результате возникали определенные отношения между молодыми и прожившими жизнь , и эти близкие отношения было уже ничем не разорвать. Они сохраняли общину, в единстве и целостности.

"Старикам верили, их уважали, боялись при них лишнее слово сказать, — вспоминал Л.В.Тумин. - Дед Семута... Это был сильнейший старик, на какого даже все некрасовцы полагались. Он не пьяница, очень честный, умный, спокойный старик. Помер он в 112 годов... Он жил со мною рядом. Он меня уважал, знал, что я сирота. Сноха не всегда постирает-залатает, тогда — сто латок на штанах, где их было достать новых... А его старуха все постирает, все облатает, все сделает. Ну и я старался.

Припру пол мешка рыбы ночью: "Дедушка, ешьте". У него было шесть-семь детей. Старший был немножко неправый на голову, а те еще с ветром гуляли, а каждый день надо было что-то в рот класть. Ну, и я не щадил себя. Раз старик делал все полезное для меня, все хорошее...

Он учил меня ко всему. Понимать старшего, понимать и младшего, и также требовать от себя и от людей то, что положено. Ничуть лишнего ни от людей, ни от себя. Так, он говорил, построена жизнь. - Не будь зверем к людям. Одновременно предупреждаю: не свети себе светильничек, сынок, взади, свети его впереди. Долго мне пришлось эту загадку разгадывать. Что за светильник? Почему не светить сзади, а светить впереди?..

Он заулыбался и сказал: "Подумаешь — все узнаешь!" Но сколько я ни думал, не мог расшифровать эту загадку. Не мог.

И однажды как-то встретил он меня, видит, что я не совсем веселый, заулыбался и сказал:

- Обидел кто-нибудь?

- Да нет, дедушка, я на всех спокойный, но меня одно беспокоит. Я уже много ночей не сплю, и злюсь на себя, и все у меня не ладится.

- Перехвалил я тебя, сынок? - Да нет, дедушка, дело не в этом. Трудиться я люблю.

- Если трудиться любишь, всех людей полюбишь. А что же — не ладится?

- Да не разгадаю я твою загадку, вот я и нервничаю. Сон не берет, и есть не хочу.

Он сказал:

- Ай, сынок-сынок. Я думал, я тебя всему научил. Оказывается, ты самую мелочь, и ту не мог разобрать.

- Нет, дедушка, это не мелочь — загадка. К чему она?

- Да ведь любой простой дурак может понять. Надо не делать человеку плохое взади, надо делать хорошее вперед человеку, чтоб тебя человек встретил, здоровкался, улыбался, радовался. А светить взад — это все темное, сынок. Это ты все делаешь плохое людям, на тебя все будут глядеть косо, серчать, ругать. И каждый будет стараться ножку подставить, чтоб ты перекрутился. Вот к чему это, вкратце. Надо уметь жить. Плохой человек, а ты старайся сделать ему хорошее, обязательно.

Я говорю:

- А если он не поймет?

- Не-е-т. Разбойникам злым, и то до сердца доходит, когда делает человек хорошее. Злится-злится, потом, эх, махнул рукой, ятаган заткнул в ножны: "... (по-турецки) Здорово, казак!" Вот это-то и есть: не свети светильнички взад, свети их вперед!.. Ну, теперь ты понял? - Понял, дедушка! - Ну, гляди, больше не мучайся, не ругайся. Так дед помог расшифровать свою загадку."

В своей книге "Сказки и предания казаков-некрасовцев" , которая вышла в Ростове-на-Дону в 1961 году, Ф.В.Тумилевич впервые попытался собрать, обобщить то большое наследие, которое оставили последователи Игната Некрасова. А молодым сегодня как напутствие — некрасовское: "Как можно не почитать старикох?! Молодые жизни не знают. На старших мир держится."