Революция — когда другого выхода нет. Так ли это?

Россия знаменита обычно своими дворцовыми переворотами. Царей правда убивали, или они умирали от апоплексического удара. Как кому нравится.

Фото: https://commons.wikimedia.org/wiki by Д. Волин

Но и своими революциями мы прославились на весь мир. Была буржуазная, потом социалистическая, потом криминальная. Какая дальше, история пока не придумала.

Но, судя по массе информаций в СМИ об унижении и откровенном криминале против русского населения приезжими инородцами, нам светит в худшем случае исламская. Хотя когда-то эта тема не стояла на повестке дня. А Батый? Грозные перемены носятся по всей России не одну сотню лет.

Когда говорят "после меня хоть потоп" — ждите потрясений

1 марта 1881 года был убит народовольцами русский царь Александр II. И этот день дохнул на Россию весьма тяжёлыми потрясениями.

Николай Вильде, описывая весенние дни, писал:

"Раздался звонок, в дом влетел взволнованный отец в шубе, и с искаженным лицом, похожим на нетрезвого человека, задыхающимся голосом сказал: "Государя убили…бомбами". Все близкие были в ударе. Одним стало дурно, вторых отпаивали водой. А тут еще подробности вроде "ноги оторваны по колена, среди белого дня…" Ужас!

К вечеру, когда все успокоились, в комнате остались только отец и дядя.

"Чего же они думают добиться этим", — вопрошал отец. Чего они ждут от нового царя, убивая его отца? Они толкают к крови народ, молодёжь, возводят преступление на пьедестал. Этим убийством они захлестывают петлю над народом.

На это его брат отвечал: "В революции люди неизбежно должны перешагивать всякие ужасы. Революция — избирает тягчайший путь, потому, что другого выхода нет".

У преступлений цепкие живучие корни. Другое дело, кто считает свои преступления правым, а кто неправым. Если победит. А ведь за вами десятки миллионов. Человек, перешагнувший черту человеческого, ведь убить можно и копейкой, испытывает в определённое время какую-то бесшабашную злую вольность. Он уже не верит и отрешился от установленных правил.

Потрясённое в самой основе государство не отличается от него. В его обществе, в круге людей, которые несут государственные обязанности, исчезает вера, страх, чувство святости долга. Эти так называемые руководители (как это было похоже на коммунистических руководителей конца 80-х годов прошлого столетия) теряли убеждённость в правоте государства, метались из стороны в сторону, служа одному, а подслуживая другому.

Они надеялись не потерять свои места, свой рубль, свои чины. И, вычерчивая новое государство на песке, говорили вечную фразу "Apres moi les deluge". Да-да — после меня хоть потоп.

Один из персонажей русской беллетристики позапрошлого века говорил: "Ничего мы не жалеем. Ничему мы не даем созреть. Все губим ни за понюх табаку. А что теперь? Опять Россию на полсотни лет назад отодвинули".

Другие возмущались:

"Наше поколение видело расцвет талантов, лучшие государственные деятели радели за политическую свободу, обращайтесь с ней бережно. А мы взрываем её бомбами!"

Когда волки сыты, но овцы не целы

Салтыков-Щедрин когда-то писал: "Агитировать — запрещено; революции затевать — тем паче. Везде, куда бы я ни сунул свой нос, я слышу: что вы! куда вы! да имейте же терпение! разве вы не видите…"

Но на каждые запреты, как показала наша история, всегда находились ключики. И отнюдь не мирные.

Говоря о власти, он отмечал, что лицемерные лгуны суть истинные дельцы современности:

"Они лгут, как говорилось когда-то, при крепостном праве, нимало не отрицая ненужности принципа обуздания в отношении к себе и людям своего круга. Они забрасывают вас всевозможными "краеугольными камнями", загромождают вашу мысль всякими "основами" и тут же, на ваших глазах, на камни паскудят и на основы плюют".

Действительно, уже двести лет у нас таких ребят называют "дельцами". Они не против компромиссов и считают себя "добрыми малыми", потому что всегда готовы на всякое двоедушие.

"И богу помолиться, и покощунствовать. Это ревнители тихого разврата, рыцари безделицы, показывающие свои патенты лишь таким же рыцарям, как и они, посетители "отдельных кабинетов", устроители всевозможных комбинаций на основании правила: "И волки сыты, и овцы целы", — замечал русский писатель.

Вот так. Такие политические и нравственные кукушки, потихоньку кладущие свои яйца в чужие гнезда, при случае — политики, при случае — разбойники, при случае — карманные воры, уже сотни лет прикарманивают Россию к рукам. Слова, не раз писанные сотню лет назад.