Историк Владимир Кикнадзе: антигитлеровской коалиции могло не быть

Первую попытку раскола антигитлеровской коалиции Адольф Гитлер предпринял ещё в 1943 году руками Великобритании и Польши. О том, почему это не удалось, в интервью Pravda.Ru рассказывает историк Владимир Кикнадзе.

Фото: U.S. National Archives and Records Administration, Pictures of World War II by William E. Poulson, PDM

— Почему, на ваш взгляд, Гитлер в 1944 году ожидал раскола в союзнической коалиции и вообще какие политические мотивы побудили его надеяться на то, что будет раскол?

— Я думаю, понимание возможности такого сценария, раскола антигитлеровской коалиции объединённых наций, было у Гитлера задолго до 1944 года. Оно основывалось на той политике по противодействию экспансии фашизма в Европе и в Азии (если мы говорим, в том числе, и о нацистской милитаристской Японии), которую проводили страны Запада, прежде всего Великобритания, Франция, а в дальнейшем уже и Соединённые Штаты Америки.

Более того, первую такую успешную попытку раскола антигитлеровской коалиции, насколько мы знаем, Гитлер предпринял ещё в 1943 году руками Великобритании и Польши, когда Йозефом Геббельсом был запущен миф о Катынском расстреле, который якобы произвели советские войска НКВД ещё до начала Великой Отечественной войны. Это было сделано для того, чтобы на фоне ярких и убедительных побед Красной Армии, после Сталинграда, Курской битвы, в ходе начавшегося освобождения советского Кавказа, посеять зерно недоверия, сомнения в истинных целях Советского Союза, Красной Армии в дальнейшей политике в Европе.

Через этот миф создавался ложный посыл о том, что идея мирового коммунизма, идея оккупации стран Европы жива, и она будет угрожать интересам и Великобритании, и Соединённых Штатов, и других государств.

Гитлер в 1944 году делал всё возможное для того, чтобы, с одной стороны, вбить клин между союзническими странами, а с другой стороны, действиями против объединённых войск Франции, Великобритании и Соединённых Штатов Америки быстрее склонить их к сепаратному миру.

Потому что уже тогда было понятно не просто стремление, но и конкретные меры со стороны Советского Союза, в том числе уголовная ответственность вплоть до высшей меры наказания, за преступления нацистского режима на оккупированных территориях Советского Союза. Уже тогда действовал Указ №39 от 19 апреля 1943 года, уже тогда состоялись первые судебные процессы в Краснодаре, в Харькове над нацистскими оккупантами и пособниками нацистов.

Это вторая причина, по которой гитлеровские войска, и политики хотели пойти на сепаратный мир с Великобританией и Соединёнными Штатами Америки, — чтобы избежать ответственности за свои преступления.

— Почему коалиция союзников всё-таки отвергла предложение Германии о заключении сепаратного мира?

— Я бы не сказал, что они полностью отвергли эту идею.

Были определённые круги, которые стремились к реализации сепаратного мира.

И здесь нужно, наверное, чётко сказать, кто стоял за одними интересами и за другими.

• Политики, близкие к финансовому капиталу, к промышленникам, хотели сепаратного мира, они боялись потерять свои активы, потерять всё то, что они вложили в войну и на чём они собирались заработать в дальнейшем.
• Но были и другие люди, те, которые видели, что такое война, гибель боевых товарищей, гибель мирного населения, что такое нацистские концлагеря, как уничтожались деревни, не только на территории Советского Союза, но и во Франции, Италии.

И, конечно, эти люди понимали, что ни в коем случае нельзя идти ни на какую сделку с Гитлером, потому что это даст только временную передышку, а потом агрессия, нацизм, фашизм и геноцид вновь обернут своё оружие уже против и Великобритании, и Соединённых Штатов Америки.

— Давайте перенесёмся с вами в момент открытия второго фронта — высадке десанта в Нормандии. На ваш взгляд, если бы Красная Армия не начала наступление по всей линии Восточного фронта, получилось бы англо-американскому десанту развить свой успех на Западном фронте?

— Нужно понимать, что 1944 год был годом, как принято у нас называть, "десяти сталинских ударов". На самом деле было 12 крупных стратегических наступательных операций, которые проводились по всей линии боевого соприкосновения, где-то последовательно, где-то параллельно, то есть одновременно. Это всё, что могла делать наша армия на тот момент. Она отвлекла на себя немецкие части на Восточном фронте, тем самым ослабив западное направление.

70% всех войск, всего вооружения и военной техники вермахта тогда сражалось именно на советско-германском фронте.

Да и, собственно, основные потери по-прежнему неслись там. Из новых документов, рассекреченных Федеральной службой безопасности, мы видим: Гитлер и его военное окружение полагали, что они смогут удержать Красную Армию на границе Восточной Пруссии, у Вислы, они думали, что для этого потребуется гораздо больше времени. В этом было рациональное зерно.

Действительно, Красной Армии нужно было время

• и на перегруппировку,
• и на подведение резервов,
• и на обеспечение боеприпасами.

Шла операция "Багратион", действительно, в тот момент мы не могли оказать ту помощь, на которую рассчитывали в Варшаве. Не потому, что мы не хотели, мы делали всё, что могли. И, конечно, если бы не было этих наступательных операций, высадка союзников в Нормандии и дальнейшее их продвижение носило бы куда более сложный характер, с большими потерями, с более высоким сопротивлением гитлеровских войск.

— Давайте поговорим о помощи, которую оказывали нам западные страны во время войны. Эксперты расходятся во мнениях относительно вклада ленд-лизов в победу Советского Союза над Германией. Вы считаете, без иностранной помощи Советский Союз не победил бы в войне?

— Помощь, которую оказывали нам союзники по линии программы ленд-лиз в ходе Великой Отечественной войны, на различных её этапах и в различные периоды, носила разный характер и оказывала влияние на сопротивление Красной Армии и на её победы. Конечно, максимальное значение это имело в начальный период войны, в 1941–1942 годах.

Мы не имеем права недооценивать ту помощь, которая действительно была нужна и важна была в тот период. Но это касалось не всех видов вооружений и военной техники.

И если по автомобильному транспорту, по различным другим средствам действительно был высокий вклад в нашу военную оборонную промышленность, то всё-таки по основным вооружениям: стрелковому, танкам, авиации, — в большей степени здесь мы опирались на свою отечественную промышленность, хотя те компоненты, которые поставляли нам союзники, были важны и нужны. При этом не стоит забывать, что в тяжёлые моменты, когда происходили неудачи, поражения Красной Армии на советско-германском фронте, Великобритания и Соединённые Штаты Америки приостанавливали помощь по ленд-лизу. Мы об этом, к сожалению, зачастую забываем. Мы забываем о том, что эта помощь была не безвозмездная.

По некоторым оценкам, мы и сейчас расплачиваемся по тем счетам, которые были выставлены нам Соединёнными Штатами Америки, теми людьми, теми корпорациями, которые заработали на этом деньги и вышли победителями из этой войны.

А дальше, конечно, уже к 1943 году наша отечественная промышленность вышла на те темпы ремонта и производства новых видов вооружённой техники, их модернизации, которые в полной мере обеспечивали и покрывали потери на советско-германском фронте.

— Если резюмировать, мы победили, но цена нашей победы без ленд-лиза, без зарубежной помощи была бы намного выше. На ваш взгляд, почему США и Британия всё же допустили переход большей части Европы под контроль Советского Союза, а не ударили нам в спину, ведь они прекрасно понимали, что эти страны попадут под влияние нашей страны, Советского Союза?

— Я думаю, здесь основная причина была в нас, в Советском Союзе, в действиях Красной Армии, в её победах, в её стремительных наступлениях. Действительно, многого из того, что произошло в 1944-м и в 1945 году, наши союзники не ожидали.

Но одно дело — желать побыстрее оказаться на тех территориях, которые они относили к своим сферам влияния, а другое дело — реальная подготовка войск, обеспечение высадки, доставка либо по морю, либо авиацией. Это совершенно разные сложные процессы.

И, как показал опыт уже советско-японской войны 1945 года, на тот момент только одна страна в мире могла себе позволить за кратчайший промежуток времени перебрасывать столь большой контингент не только войск, но и вооружений, военной техники, делать это скрытно, вводить противника в заблуждение, а затем в новых совершенно других физико-географических условиях проводить столь стремительные наступления, каковой оказалась Маньчжурская стратегическая наступательная операция советских войск, по образцу которой ещё десятки лет обучались во всех военных академиях и Соединённых Штатов Америки, и Великобритании, и Германии.

Повторюсь, одно дело — планировать и желать, а другое дело — уметь сделать это эффективно и с результатом.

Смотрите видеоверсию интервью