Русский Север: былины и народы Печоры

Когда-то Николай Ончуков, известный русский фольклорист, этнограф, журналист и издатель, говорил:

Фото: barcaffe.ru

"Нужно торопиться записать то, что до сих пор твердо хранится в памяти народной и что теперь так быстро забывается".

Речь шла о сказках, песнях и былинах. Но, судя по тому, что миллионы русского населения за последние десятилетия почему-то куда-то исчезли, а сказками нас развлекает ТВ вкупе с песнями "ламца дрица а-ца-ца", сдобренные матом, остается задуматься о былинах. Но что это, и с чем это едят, для подрастающего поколения России тоже загадка. Попробуем заполнить и напомнить эту брешь. Пока еще не поздно. И пока Россия может гордиться хотя бы своим прошлым. А это не только русские земли, но и люди, которые там жили. И живут, надеюсь.

Старообрядчество как кладезь российской культуры

Полтора века назад уже писали, что мелеют русские реки, вырубаются леса, растут вширь и ввысь города, появляются новые села, заселяются целые пустыни, грохочут фабрики и паровозы, сравнивая области, делая их похожими одна на другую. Сегодня то же самое. Разве что деревни обезлюдели, заводы можно по пальцам пересчитать. А первопрестольную попросту укатали в бетон, лишив вековой зелени и населив теми, кому на Россию и ее былины попросту наплевать.

Печора — это русский Север. И еще до революции там был известен Анисим Вокуев из деревни Уега (сегодня с котовасией и переименованием краев и областей России, поищите на карте русского Севера). Не только сказитель старины, но и как уходящий тип северного русского крестьянина. Рабства они не знали.

Тогда, когда описывал его Ончуков, ему было уже за 70 лет. А водил его за палку какой-то мальчонка. Ослеп Анисим лет 12-ти. Но женился, имел крепкое хозяйство и десяток ребятишек. Хозяйство крепкое. И этот убогий человек всегда пользовался уважением не только дома, но и в своем сельском обществе. И слушали его не за большую глотку (голос был басовитый) и не за богатство, а за ум, находчивость и практическую сметку.

К тому же, будучи слепым, он имел потрясающую память. Как вспоминали его односельчане, уже будучи в большом возрасте, Анисим повстречался на Севере с православным миссионером. Места-то староверские. Вот после встречи со староверами Анисим и православный священник начали состязаться в полемическом задоре. После словесной битвы поп бежал. А Анисим, надо сказать, еще в молодости, будучи слепым, на память впитывал старообрядческие книги, старые сказания, которые ему читали или которые он слышал. Вот и выдал все свои знания, когда надо было.

Наш север заселяли ссыльными московитами и новгородскими ушкуйниками

Жил там и Василий Чупров, а попросту Вася Малый. Говорят, что он всю Пижму (приток Печоры) выучил былинам. Прозвище ему "малый", а он большого роста с такой же большой черной бородой. Ему за 70 лет, но он бодр и крепок. И ни одного седого волоса. К старости он стал более грустным и серьезным. Но, как отмечал Ончуков, его профессия мало располагает к смеху. Вася тем и живет, что читает по покойникам, служит часы и исполняет роль старообрядческого наставника. Но в отличие от других священников, он честен и добродушен. Среди его любимых народных былин — песня про русского богатыря Василия Игнатьева — пьяницу. Эти былины, слава Богу, дошли и до нашего времени.

Во время своих странствий бурлаком ходил по Печоре и Анкудин Осташев. Кстати, довольно редкий случай из прошлого, когда старовер перешел в православную веру. Но тому была причина, за свою жизнь он побывал во многих уголках России и не всегда там, где жили староверы. Во время своей походной жизни он и наслушался старым былинам. И не всегда русского Севера. Как заметил Ончуков, это добродушный человек,

"он сразу же согласился мне спеть, только не мог петь без водки. А к ней он был привержен еще со времен бурлачества".

Нам, пусть отдаленным, но потомкам интересно знать, что даже в те далекие времена печорцы делились на разных сказителей по месту своего проживания. Хотя все и были русскими. Одни назывались "устьпылемы", другие "пустозеры". Пустозеры оказались потомками ссыльных бояр и служилых людей Московского царства, которые присылались сюда в Пустозерский острог еще с начала XVI века. Здесь они и смешивались с местным населением "самоедами". Устьпылемы — потомки вольнолюбивых ушкуйников-новгородцев (речных бродяг и "пиратов").

Еще в конце XIX века они сохраняли в чистоте тип своих предков. Если первые были приземисты, черны, говорили тихо и были более хитры и услужливы, то вторые — высоки, белокуры, голубоглазы и добродушны. И это русские жители всего лишь одного региона старой Печоры!

Но именно в Печоре более века назад сохранялись старые песни и былины русского народа. Они были таинственны и написаны самой плотью русского народа. Тут и давние московские мятежи, когда царю Ивану Грозному в великий пост юродивый предлагал съесть кусок мяса. Тут и казнь собаки вместо царевича Федора при том же Грозном. Коварные козни царицы Марии Темрюковны против своего грозного супруга. И даже весьма справедливые слова на смерть Александра I:

"Придумали, братцы, бояришки думу крепкую, кому из нас государем быть. Государем быть, да адъютантом слыть. Государем быть князю Вильянскому, адъютантом слыть князю Волхонскому… Но рассадили их по темным кибиточкам, развозили их да по темным тюрьмам".

А у нас до сих пор спорят, кто такие декабристы.