Железный канцлер Бисмарк считал французов слабаками

После смерти "железного канцлера" Бисмарка, собравшего Германию под прусским кулаком, были изданы его письма и телеграммы, отсылаемые супруге с ТВД франко-германской войны. В частности, речь идёт о 1870 годе. Содержание и тон писем, которые охватывают период с начала войны и до катастрофы французского Седана, интересен отношением главного немца последних столетий к французам.

Французы всегда были для немцев слабаками

А ведь Бисмарк — это национальный герой Германии и его "национальные приоритеты" для многих немцев до сих пор остаются главными ориентирами по жизни. А в случае войны станут вновь правилами сверхчеловеков.

Общий тон писем: холодная, не знающая пределов ненависть к Франции. Каждое её поражение, многочисленные потери в армии и гибель мирного населения возбуждали в Бисмарке злорадное торжество. Неслучайно в годы Первой мировой и Второй немцы начали относиться к французам как к слабой нации, которая должна чувствовать немецкий сапог.

Бисмарк, как грамотный дипломат и большой "поклонник России", выбрал прекрасное время для начала войны — 1870 год. Франция Наполеона III никакого отношения не имела к временам первого Наполеона. Войска были расстроены и при внешней парадной выправке только кичились своими успехами в роли колонизаторов на Ближнем Востоке или в Африке. Во главе страны стояли малоспособные руководители, чиновники предпочитали не войну, а кабаре.

Интересно, что в письмах откровенно говорится и о немецких потерях, которые скрывали или преуменьшали в официальных бюллетенях. Впрочем это обычная традиция. Потери у немцев были весьма значительными, хотя не шли ни в какое сравнение с французскими, ведь война велась на территории Франции. Тем более, пруссаки заняли и столицу — Париж.

Говоря о том, что французы дерутся отчаянно, хотя их генералитет весьма слаб и продажен, Бисмарк оправдывает жестокость и зверства немецкой армии. Как отмечали современники, при наличии острого ума у Бисмарка полностью отсутствовали нравственные устои. Холодная жестокость, бахвальство, кровожадность с призывом всуе Божьего имени и наглый нравственный цинизм — таковы черты будущих руководителей страны. Будь это кайзер, Гитлер или позже канцлер ФРГ Адэнауэр. Правда позже свой цинизм по отношению к другим странам и народам они прикроют словами о демократии и либерализме.

"Аттила был овечкой по сравнению со мной"

В одном из писем Бисмарк сообщает о военных успехах гессенцев и баварцев, отмечая и поляков, которых немцы гнали на позиции французов в первых рядах. А своих он характеризует ни много ни мало как "Леонид и его солдаты при Фермопилах — мальчишки и щенки". Хотя и он признаётся, что все французы смотрят на него как на собаку, выдрессированную на жажде крови.

Даже говоря о бедствиях города Меца, где находилось тогда более 20 тысяч раненых, больных тифом и заражённых гангреной французов, Бисмарк обиженно пишет жене, что "в честь тезоименитства Баварского короля он не получил никакого ордена". В Клермоне он жаловался уже на уличный туалет, а местные жители голодали.

Да и шутки Бисмарка были в стиле озверелых ландскнехтов-наёмников. И такая репутация его даже радует: "Старые женщины, услышав мое имя, бросаются на колени, моля, чтобы им оставили жизнь. Аттила был овечкой по сравнению со мной". Но главное — унизить врага — француза. Этому были посвящены письма Бисмарка 3-6 сентября после бедствий французов при взятии крепости Седан и недостойном поведении императора Франции Наполеона III. После такого позора маленький Наполеон умрёт.

Отмечу, что Германия и Франция никогда не испытывали симпатий друг к другу, хотя все вроде бы вышли из одного гнезда Карла Великого. Но после деления его империи появились территориальные претензии. Только Эльзас и Лотарингия стоили двум нациям немало крови. И кто знает (делать исторические прогнозы могут только эксперты), может быть, установки Бисмарка в отношении французов вновь будут востребованы.

Высказывание канцлера, что "армия — жизненный нерв Пруссии" (ставьте сюда любую страну), будет всегда актуально, если мы не хотим участи Франции времён Седана.