Месть за заботу: почему Ежов отправил на расстрел Софью Бокий

Софья Бокий была описана современниками как добрая и щедрая женщина. Она заботилась о Николае Ежове как мать, называя его своим "воробышком". В то время Ежов был спокойнее, но затаил обиду на Софью Александровну.

Фото: unews. pro/news/101878/

Супруги-кормильцы

Иван Михайлович Москвин дал Николаю Ивановичу Ежову шанс в жизни. Москвин познакомился с Ежовым в 1925 году на партийном съезде. Вскоре он познакомился со всеми руководящими кадрами партии и пригласил Ежова к себе на работу. Дело в том, что Москвин считал "кровавого карлика" лучшим работником. По словам Ивана Михайловича, Ежову можно было поручить любое задание без необходимости контроля.

Иван Москвин даже обедал со своим ценным сотрудником. Они вместе шли домой к жене Москвина, Софье Александровне Бокий, которая была известна своим гостеприимством. Так Ежов незаметно подружился с этой семьей. Впрочем, это неудивительно: в тот период, по словам Алексея Полянского, автора книги "Ежов: история "железного" сталинского наркомвоенмора", супруги Москвины были для Николая Ивановича всем.

Жалость матери

Николай Ежов никогда не смел обижаться, когда Софья Бокий называла его "маленьким воробышком". Вероятно, Бокий так называла Ежова, руководствуясь каким-то материнским инстинктом. В те годы Николай Иванович носил одну и ту же одежду: голубую сатиновую рубашку и изрядно помятый костюм. Кроме того, как сообщает издание "Русская семерка", Ежов стремился сделать карьеру, поэтому не говорил лишнего. Сидя за общим московским столом, он в основном молчал.

Тем временем Софья Александровна суетилась вокруг Николая Ежова, который, по ее мнению, был болезненно худ. По крайней мере, так вспоминал об отношении к Ежову в московском доме известный писатель Лев Разгон. Как утверждал Разгон, тихий и маленький Николай Иванович просто не мог не вызывать к себе не только жалости, но и нежности.

Месть наркома

Николай Ежов молча ел угощения в доме московской семьи, но, видимо, затаил на них обиду. В 1937 году, когда Ежов уже занял пост народного комиссара внутренних дел страны, Иван Москвин был арестован. Лев Разгон вспоминал, что он расспрашивал о Москвине, и ему сообщили приговор: "10 лет в лагерях без права переписки". В то время Разгон ещё не знал, что это означает расстрел. Ивана Михайловича действительно расстреляли в том же году.

Ежов не забыл и жену Ивана Москвина, Софью Александровну. Как пишет Леонид Млечин в своей книге "КГБ. Председатели органов государственной безопасности. Рассекреченные судьбы", к приказу об аресте Ивана Москвина Николай Иванович добавил: "И жену тоже". На допросах эта добрая и великодушная женщина, как охарактеризовал ее Разгон, призналась в попытке отравить "воробья" по заданию британской разведки. Конечно, ничего подобного не было, но Бокий тоже была приговорена к смерти.