Ученый-арестант о революции 1917 года и перевороте 2014 года

Чем революция 1917 года отличается от переворота на Украине в 2014 году? Какие исторические процессы идут сейчас на Украине? Когда закончится террор? Кто придет на смену новой власти? Что ждет "незалежную", с точки зрения ученого? Будет ли у нашей цивилизации новая Российская империя или Советский Союз? На эти и другие вопросы о теории и практике исторической науки на Украине генеральному директору "Правда.Ру" Инне Новиковой ответил политолог, кандидат географических наук, политэмигрант, бывший проректор Харьковского международного славянского университета Алексей Самойлов.

— Вас признали виновным или оправдали? Наказали тех, кто вас жестоко избивал?

— Какие-то процессуальные действия там, наверное, идут. Я не сильно этим вопросом интересуюсь, поэтому не могу сказать, в каком состоянии дело находится. Это проблемы тех, кто эти процессы затевал и процессуальные действия осуществляет.

— То есть вы не знакомы с вашим делом?

— Я со своим делом знакомился, когда был арестован. Я расписывался за каждое количество страниц, прочитанных в определенный день. Поэтому частично я со своим делом знаком.

— Вас отпустили за недоказанностью?

— Судебных перспектив у этого дела даже в условиях того, что тогда и сейчас там творилось, практически никаких не было. Но в любом случае они отпускать меня просто так не хотели, поэтому обменяли на украинских военнопленных. Слава Богу, что сложилось. Как эта система будет дальше все расхлебывать, я не знаю. А те, кто это делал, не наказаны, эти люди продолжают служить и продвигаются по службе.

Конечно, большое количество людей продолжает содержаться в тюрьмах без каких-либо серьезных обвинений и следственных действий. Юрий Михайлович Апухтин, мой близкий товарищ, очень известный в Харькове человек абсолютно кристальной честности, находится в тюрьме. Нас как-то вместе в одной камере посадили. Он тогда даже не узнал меня, только по голосу признал. Ну, тогда было трудно узнать меня, потому что несколько сотрудников избивали и меня.

Юрий по-прежнему находится там, и по-прежнему суды играются в кошки-мышки, то есть по различным надуманным искусственным предлогам суд откладывается или переносится. Такое судебное бесчинство длится уже полгода. Там очень много людей, которых держат с очень серьезными задержками и нарушениями судебных и следственных процедур. Одного из харьковских активистов Юдаева не осудили, он тоже просто сидит под следствием в СИЗО уже очень долго.

Очень много других политзаключенных. Почему-то сейчас говорят о трехстах-четырехстах. Когда я уезжал, несколько тысяч человек в Харькове было арестовано. Может быть, их раскидали по другим СИЗО. Я был на виду, знаком с большим количеством известных людей, поэтому действия со мной не могли пройти не замеченными. А судьба многих других политических заключенных попросту неизвестна. Просто невозможно узнать, что с ними сейчас. Этим надо заниматься.

— Даже был случай, когда вы в тюрьме встретили знакомого по мирной жизни немецкого коллегу…

— Да, мы с ним встречались на конференции как раз по поводу возрождения неонацизма на Украине. И он — наблюдатель ОБСЕ — тоже был арестован и сидел в тюрьме в наручниках сильно избитый. Он тогда просто ничего не мог сделать. Я спросил его: "Ты меня узнал?". Он говорит: "Да, узнал".

— А как же это допускает руководство ОБСЕ?

— Есть такая поговорка: "Сучка не захочет, кобель не заскочит". Это к тому, что если есть общая установка в такой наблюдательной структуре: не видеть, — то что ты им в глаза не суй, они этого не увидят. Ко мне ОБСЕшники тоже приезжали два раза. Я давал им очень подробное развернутое интервью, отвечал на их вопросы. Ко мне приезжали даже представители ООН.

Прибытие официальных лиц такого уровня организаций, конечно, придает определенный вес, и система вынуждена с тобой считаться. Поэтому к самой тюрьме, к моему содержанию, у меня никаких вопросов не было. Там все было по закону, ни одного нарушения. Ни одного замечания, предложений или пожеланий у меня к ним не было.

— А они интересовались именно тем, почему вас арестовали и держат в тюрьме?

— Вот вы правильно смотрите в корень вопроса. Но ОБСЕшники меня спрашивали только об условиях содержания, хотя должны были именно это спросить: почему я здесь сижу, каким образом я здесь оказался. Я не совершал ни одного преступления, просто я не признал вооруженный переворот и захват власти 22 февраля в Киеве. Это было нарушением конституции, всех норм права и закона. Естественно, я этого не признал, как нормальный гражданин Украины. Но именно это их мало интересовало. Опять же это западная установка: не замечать, не видеть очевидного.

— Тогда, да и сейчас многие, особенно на Украине, сравнивают эти события с 1917 годом. Насколько они похожи?

— Совершенно некорректно сравнивать революцию 1917 года с силовым переворотом на Украине в феврале 2014-го. После революции 1917 года были полностью изменены устои государства и общественно-политическая структура. Конституция, все прежние законы и нормы были сразу решительно отвергнуты. Было полностью убрано все старое, как пелось в "Интернационале": "Весь мир до основания мы разрушим".

В 2014 году конституцию никто не отменил, они просто трансформировали законодательство. Экономическая система осталась та же, не изменилось ничего, только усилились все самые негативные болезни и проблемы общества, которые были до этого, они сейчас уже обострены до крайности. Вот и все. Нет абсолютно никакого нового государства, хотя старое уже сильно разрушено.

В 17-м году было изменено радикально, кардинально все, было убрано все старое государство. Я не говорю, хорошо это или плохо, а просто констатирую факт. И было заново создано все, начиная от основ и устоев государства вплоть до его структуры, до избирательного права и всего-всего остального — все, что касается жизни общества. Поэтому там была революция. Хорошая она или плохая — это дело уже чуть-чуть другое. По крайней мере, она соответствовала заявленным целям, все делалось по Интернационалу.

Здесь, на Украине, был военный переворот, захват власти, это всего лишь внутрикорпоративная конкурентная борьба олигархических группировок. Одна группа сменила другую, все осталось: оболочка, государство, законодательство, право и прочее. Сейчас оно трансформируется, но только в угоду тем, кто находится у власти. Нет никакого плана. Власть просто подстраивает законы под себя. Вот и все.

Теперь отыгрывать назад уже некуда. Отыгрывать можно только в некотором политическом плане, но это настолько фантастически, фантазийно, что тоже совершенно маловероятно. Точка невозврата уже давно пройдена. Представители киевского режима морально упали так низко, что назад подняться им невозможно. Они перешагнули самый страшный порог, самую страшную заповедь: не убий. Они развязали убийства. Теперь они сваливают вину друг на друга. Скоро они будут убивать друг друга. Им больше деваться некуда.

— Возможно ли возвращение СССР?

— Советский Союз, конечно, не возродится. Мы в другом качестве будем существовать — как новая цивилизационная общность. Многим слово "империя" не нравится, а мне нравится. Я в него вкладываю нечто иное, гораздо большее, чем примитивные рассуждения. Империя — цивилизация, мы собирали вокруг себя и несли ответственность за тех, кого собрали к себе. И мы к этому вернемся, потому что те народы, которые сейчас занимаются самостоятельным государственным строительством, поймут, что это им нужно. Они уже это понимают.

Вот и украинский пример — нет худа без добра. Во-первых, он очень наглядно и убедительно это доказал от противного. Он стал и очень серьезной прививкой русскому народу, всем народам России и всего бывшего Союза от всякой этой нечисти.

— А что вы думаете о недавних митингах российской оппозиции?

— Генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин в эфире "Правды.Ру" дал этому очень хорошее правильное определение: политическая педофилия. Выводить детей на несанкционированные митинги — это уголовные статьи. За это людей просто надо замуровывать навечно, потому что это еще хуже, чем обычная педофилия, потому что вообще античеловеческая.