Кому война, а парижанам - мать родна

Снимки беззаботно фланирующих по бульварам парижан не вызывают восторга у их потомков. Потому что легкомысленные французы наслаждаются жизнью в оккупированном гитлеровцами городе. Выставка фотографий из альбома Андре Зукка, корреспондента нацистского журнала Signal, проходила под названием "Парижане под оккупацией". Выставка вызвала волну критики.

Фото: Источник: фотоархив Pravda.Ru

Отдавая должное мастерству фотохудожника и техническим достижениям (цвет), многие выражали несогласие с тем, что запечатлено на пленке. В столичной мэрии, где проходила эта выставка, постарались разъяснить, что журнал "Сигнал" выходил под эгидой самого министра пропаганды Геббельса для распространения в оккупированных странах и предназначался для улучшения реноме вооруженных сил Германии.

Зрители, как утверждают теперь в парижской мэрии, увидели лишь пропагандистские клише, а не реальную жизнь французов под оккупацией. Высказывалось даже предположения о том, что эти снимки были сделаны до или после периода оккупации.

Известный исторический анекдот (в первоначальном значении этого слова — т.е. быль) повествует о том, как во время подписания акта о безоговорочной капитуляции генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель (Wilhelm Keitel) заметил подходящего к советским генералам элегантного, но надменного французского генерала де Латр де Тассиньи (de Lattre de Tassigny) и у него невольно вырвалось: "Что, и французы тоже? Этих еще нам недоставало!" (Was, die Franzosen auch? Die haben uns noch gefehlt!). По рунету гуляет такой вариант: "Как? Мы еще и французам войну проиграли?" Это неточное цитирование слов, сказанных начальником штаба Верховного командования Вермахта, но дух высказывания сохранен.

Покончив с Польшей, Гитлер 27 сентября 1939 года объявил руководству вермахта о походе на Запад. Против Франции, Бельгии, Люксембурга и Голландии. До последнего ему страсть как не хотелось воевать с Англией. И вовсе не из боязни, хотя в те десятилетия Британская империя еще оставалась самой крупной державой. Фюрер был уверен, что разделает англосаксов под орех. В островитянах он любил арийцев, "братьев" немцев. О чем он неоднократно говорил в своих "застольных беседах".

Мы берем эти слова в кавычки по причине названия книги с этими откровениями. Гитлер не терял надежды заключить с британцами сепаратный мир и одновременно готовился к высадке на остров, в случае срыва переговоров. В отношении французов Гитлер не руководствовался "расовой логикой". Лягушатников фюрер презирал.

Зато страстно хотел увидеть Париж. Увидеть, но не умереть! Чтобы мечта Гитлера сбылась, потеряли свои жизни 24 074 немецких солдат и 97,3 тысяч военнослужащих Франции. Это без учета погибших англичан.

Для нападения на Францию генерал Манштейн предложил усовершенствованный стратегический план Шлиффена. Капризы осенней погоды заставляли руководство вермахта 13 раз переносить наступление. В свою очередь французы да и англичане думали отсидеться в окопах, как в Первую мировую. Недаром тот период один остроумный французский журналист окрестил "странной войной" — drôle de guerre. Солдатня охреневала от скуки. Некоторым развлечением стала новость о покушении на Гитлера 8 ноября 1940 года.

Однако чему быть — того не миновать. 44 дивизии Рундштедта, выступившие 10 мая, уже через двое суток пересекли французскую границу, а 13 мая переправились через Маас. В результате, вечером 23 мая генерал-полковник фон Клюге приостановил наступление тринадцати немецких дивизий вдоль "линии канала" (как называли оборону побережья англичане), на западной стороне складывающегося котла окружения вокруг Дюнкерка, едва не покончив с англичанами. От полного разгрома их спасло неожиданное решение фюрера остановить дальнейшее наступление.

Война всегда ужасна, даже несмотря на то, что в той — наиболее удачной из всех военных кампании вермахта — мало и редко бомбили города. Случались и зверства, вроде расправы над захваченными в плен солдатами французских войск, особенно над сенегальскими стрелками.

"Лицо войны ужасно, — писал домой 20-го мая 1940 года немецкий солдат 269-го пехотного полка. — Города и деревни полностью разрушены, везде разграбленные магазины, ценные вещи вдавлены в землю коваными солдатскими сапогами, повсюду натыкаешься наброшенный скот, а между домами печально бродят собаки… Во Франции мы живем, как боги.

Если нам нужно мясо, режем корову и выбираем только лучшие куски, выбрасывая остальное. Спаржа, апельсины, салат, орехи, какао, кофе, масло, ветчина, шоколад, шампанское и вино, коньяк, пиво, табак, сигары и сигареты — всего этого полно. Из-за длинных переходов на марше мы отбиваемся от своих частей — тогда с винтовками в руках мы вламываемся в дома и утоляем голод. Ужасно, да? Но человек привыкает ко всему. Слава Богу, что дома у нас такого не бывает".

Все познается в сравнении. Немцам в руки попали не только ценности, но и культурные ценности: Лувр, национальные музеи и частные галереи. Конечно, по сравнению с захваченными в СССР 1,148 млн произведений искусства, разграбленных на нашей территории 400 музеев, двух тысяч церквей и 43 тысяч библиотек, украденное у французского народа — просто капля в море. Даже такое национальное унижение, как подписание перемирия в тот самом железнодорожном вагоне, где 11 ноября 1918 г. было подписано унизительное для Германии перемирие со странами Антанты, меркнет на фоне преступлений гитлеровских палачей, совершенных ими в Советском Союзе.

Кому действительно не повезло, так это лицам еврейской национальности, людям с коммунистическими взглядами и цыганам. Жесткая политика по отношению к евреям, цыганам и коммунистам проводилась нацистами на всех оккупированных территориях. Исключений из этого бесчеловечного правила не было.

Зато прочим французам повезло. Военнослужащие вермахта очень корректно вели себя по отношению к населению и поддерживали общественный порядок. Сказанное относится к оккупированной территории Франции, а ведь было еще État français ("Французское государство"), оставившее свой след в истории под наименованием "режим Виши" (Régime de Vichy).

Многое объясняет не подверженность нации к коллаборационизму или недостатку ненависти к агрессору. Ведь было и движение Сопротивления, и партизаны-маки, и деголлевская "Свободная Франция" и эскадрилья "Нормандия-Неман". Однако обыватели в массе своей продолжали жить своей будничной обывательской жизнью: шататься по бульварам, сидеть в кафе, ходить в кино, целоваться, есть и спать. А еще они работали и платили налоги, чтобы спокойно спать…

В обоих частях Франции преобладало положительное отношение к Германии, в которой большая часть не только французов, но и других европейцев видело государство с почти идеальной социальной системой, где мало безработных. Сотни тысяч рабочих из Голландии, Франции, Бельгии, Польши и Чехословакии стремились в Третий рейх на заработки. Ненависть к германцам овладела европейцами после ряда поражений нацистов на Востоке и была ответной реакцией на отношение оккупантов к местному населению.

Константин Соколов: После Второй мировой и до сих пор Германия находится под оккупацией США

75 лет великой войне: не повторить ошибку

Как СССР укреплялся после Победы

Операция в Вольфшанце: охота на Гитлера