История жизни капитана и героя Георгия Седова

Именем капитана Георгия Седова названы архипелаг и остров, мыс и пик, пролив, два залива, две бухты, поселок, где он родился и где теперь есть музей прославленного капитана. Георгий Яковлевич, сын азовского рыбака, грезил экспедицией на Северный полюс: за мечту он заплатил собственной жизнью и навсегда остался героем, держащим путь в Арктику.

В историю полярных путешествий вошел героический 812-суточный дрейф ледокольного парохода "Георгий Седов", который пересек Северный Ледовитый океан. О самом Георгии Седове тоже есть что вспомнить. Кажется, его славной биографии хватило бы на пятерых, причем все они были бы героями.

Знаменитый полярный исследователь родился 5 мая 1877 года в селе Кривая Коса, ныне поселок Седово Донецкой области: раньше, сами понимаете, это была Российская империя, сейчас это незалежная республика Украина. (А вот похоронен Георгий Седов в 1914 году на мысе Аук острова Рудольфа в полярных морях во время пеше-собачьего похода к Северному полюсу).

Георгий Седов родился в семье азовского рыбака с Кривой Косы. В семье было девять детей. Отец ушел на заработки и пропал на годы. С семи лет пришлось будущему полярнику рыбачить, ходить на поденщину в поле. Поразительно, но до четырнадцати лет он был неграмотен, а потом, когда вернулся с заработков отец, окончил за два года трехклассную церковно-приходскую школу, после чего убежал из дома. В 21 год Седов получил диплом штурмана дальнего плавания, в 24 — экстерном сдал экзамен и был произведен в поручики по Адмиралтейству, направлен в гидрографическую экспедицию Северного Ледовитого океана.

В плаваниях Седов зарекомендовал себя блестяще. Георгий Яковлевич становится помощником начальника экспедиции. Биографы утверждают, что еще в 1903 году он впервые задумался о достижении полюса, когда познакомился в Архангельске с участниками американской полюсной экспедиции Циглера-Фиала. Это, в принципе, вполне вероятно.

Но начинается русско-японская война, и он подает рапорт об откомандировании его на Дальний Восток. Седов командует миноноской под номером 48, которая несет сторожевую вахту в Амурском заливе. А в 1906 году его назначают помощником лоцмейстера Николаевской-на-Амуре крепости. В газете "Уссурийская жизнь" молодой гидрограф выступает со статьями, в которых подчеркивает "значение Северного океанского пути для России", призывает к его освоению.

В 1908 — 1910 годах Седов работал в экспедиции Каспийского моря, то есть совсем не там, куда звала его судьба. Но затем проводил на Колыме обследование устья реки, а на Новой Земле картировал Крестовую Губу, где был заложен Ольгинский поселок. Летом 1910 года, как раз перед экспедицией на Новую Землю, Седов женился на Вере Валерьяновне Май-Маевской. Это был короткий, но яркий и счастливый брак.

По воспоминаниям жены, вернувшись с Новой Земли, Седов начал постоянно говорить о полюсной экспедиции. Но его вновь посылают на Каспий. Только в марте 1912 года он подает докладную записку начальнику Главного гидрографического управления генерал-лейтенанту А. И. Вилькицкому такого содержания: "Горячие порывы у русских людей к открытию Северного полюса проявлялись еще во времена Ломоносова и не угасли до сих пор. Амундсен желает во что бы то ни стало оставить честь открытия за Норвегией и Северного полюса. Он хочет идти в 1913 году, а мы пойдем в этом году и докажем всему миру, что и русские способны на этот подвиг…"

Тут вступилось, как бы сейчас сказали, общественное мнение. Газеты восторженно приняли идею Первой русской экспедиции к Северному полюсу. Седова поддержали А. И. Вилькицкий, морской министр России И. К. Григорович. Даже Николай II отнесся к плану экспедиции с пониманием. Седову был предоставлен двухлетний отпуск с сохранением содержания, из капитана по Адмиралтейству он был переведен во флот с чином старшего лейтенанта. Сменив серебряные погоны гидрографа на золотые, сын азовского рыбака был, можно сказать, введен в высший свет.

Однако вскоре Георгия Яковлевича поджидало горькое разочарование. Специально созданная при Гидрографическом управлении комиссия резко и во многом справедливо раскритиковала план экспедиции. К 1912 году Георгий Яковлевич много и успешно поработал на Севере, но он не знал зимней Арктики, не имел никакого опыта движения по дрейфующим льдам. Отсюда и проистекали все промахи разработанного им плана. У полярника Каньи, например, была сотня собак и два вспомогательных отряда. У путешественника Пири -- двести пятьдесят собак и четыре вспомогательных отряда. А по плану Седова переход к полюсу должны были осуществить всего три человека с тридцатью девятью собаками.

К тому же, стремясь опередить Амундсена (элемент гонки имел главенствующее место), Георгий Яковлевич намечал срок выхода экспедиции на первое июля, то есть на лето, очень раннее время. Времени на подготовку было явно недостаточно. В конце мая Седов подготовил новый, уточненный план экспедиции. Как гласят исторические первоисточники, количество собак увеличивалось теперь до шестидесяти, а груз былуменьшенс 3,25 до 2,18 пуда на одну собаку (около 38 килограммов). Но дневной рацион собаки пришлось снизить с 1 до 0,6 фунта (приблизительно до 250 граммов). Так что и в новом плане были явно нереальные цифры. На таких харчах собаки могут не потянуть.

Весь поход к полюсу и обратно должен был теперь продолжаться 172 дня — без малого шесть месяцев. Однако Седов верил в свои силы, в силы русского человека. "Кому же, как не нам, привыкшим к работе на морозе, заселившим Север, дойти и до полюса? И я говорю: полюс будет завоеван русскими…", — писал Седов в своих дневниках. И тут специальная комиссия снова отвергла планы Георгия Седова.

Император пожаловал 10 тысяч рублей, были какие-то меценаты, но правительство отказалось выделить основные деньги на экспедицию. В газетах печатаются объявления. Кто-то жертвует сто рублей, кто-то несколько копеек. Создан комитет по подготовке экспедиции, во главе которого становятся издатели. Бесконечное число самых неожиданных, самых нелепых препятствий пришлось преодолеть Седову во время подготовки экспедиции. Судно "Святой мученик Фока" удалось, например, зафрахтовать только 10 июля.

26 августа "Святой Фока" переведен из Соломбальской гавани к Соборной пристани Архангельска, а уже на следующий день — торжественные проводы, молебен, брызги шампанского…

По плану, "Фока" должен был доставить отряд Седова на Землю Франца-Иосифа и вернуться в Архангельск. Однако из-за позднего выхода выполнить план не удалось. Судно было затерто льдами у северо-западного побережья Новой Земли. Нелегкой была эта зимовка: не хватало теплой одежды (ею был обеспечен только полюсный отряд), не хватало многих необходимых "мелочей". Из-за спешки при сборах никто не знал даже, что взято, а что-то так и не успели получить. Кроме того, выяснилось, что поставщики жестоко обманули Седова: солонина оказалась гнилой, как и треска.

Несмотря ни на что, Георгий Яковлевич не терял бодрости духа и даже подумывал идти к полюсу с Новой Земли. Участники экспедиции проводили разнообразные наблюдения и совершили несколько санных походов, существенно уточнив карту Новой Земли. Седов был полон решимости во что бы то ни стало продолжить плавание к берегам Земли Франца-Иосифа и оттуда идти к полюсу. Но прошло лето, а льды все еще держали "Фоку" в плену, точнее, уже не "Фоку", а "Михаила Суворина": во время зимовки Седов переименовал "Святого Фоку" в честь редактора газеты "Новое время".

Только 6 сентября подул восточный ветер, и судно вместе со льдами отнесло от берега. Офицеры экспедиции посчитали достижение Земли Франца-Иосифа очень маловероятным и призвали Седова повернуть назад. Это был ультиматум, почти бунт на корабле. Но Седов повел судно вперед.

Несколько дней начальник экспедиции практически не сходил с мостика. Лавировали в тяжелых льдах, жгли в топке бревна, доски, старые ящики. И все-таки они пробились к Земле Франца-Иосифа. На вторую зимовку судно встало в бухте Тихой на острове Гукера. Надвигалась полярная ночь. Многие продукты уже закончились.

Первая зимовка прошла относительно благополучно, но в бухте Тихой болели почти все, только трое оставались здоровыми. Кровоточили десны, многие жаловались на одышку, на странные "ревматические" боли, некоторые едва передвигались на опухших скрюченных ногах. Болен был и Георгий Яковлевич; иногда он целыми днями не выходил из каюты. Несмотря на болезнь, несмотря на то, что еще первой зимой большинство ездовых собак погибло, Седов продолжал подготовку к полюсному походу. Пожалуй, никто, кроме самого Георгия Яковлевича, не верил, что есть хоть малейшие шансы на успех.

Выход был назначен на начало февраля 1914 года. Вместе с Седовым шли два матроса - Григорий Васильевич Линник и Александр Матвеевич Пустошный. В 12 часов — при температуре минус 20 градусов, под пушечные выстрелы — собачьи повозки отвалили от судна к полюсу. Провожали полярников (верст пять) вся здоровая команда и офицеры. Во время пути Седов вел дневник, в котором описывал все злоключения экспедиции. Иногда без содроганий сердца дневник читать просто невозможно…

Последняя запись в конце февраля в дневнике Седова была такая: "Увидели выше гор впервые милое, родное солнце. Ах, как оно красиво и хорошо! При виде его в нас весь мир перевернулся. Привет тебе, чудеснейшее чудо природы! Посвети близким на родине, как мы ютимся в палатке, больные, удрученные, под 82 градусом северной широты!"

Матросы похоронили умершего от цинги и перенапряжения Седова на острове Рудольфа — самом северном острове самого северного нашего архипелага. Вместо гроба — два парусиновых мешка, в изголовье — крест, сделанный из лыж. В могилу положили флаг, который Седов мечтал водрузить на полюсе.

Читайте также: 

Иван Крузенштерн: человек и пароход

Читайте самое интересное в рубрике "Общество"