"Фобос-Грунт" мешал американскому марсоходу?

Неудача с запуском межпланетной станции "Фобос-Грунт", особенно на фоне успешного старта американского марсохода, порождает очередную волну слухов и версий, в том числе и американского "следа". Но даже если факт внешнего вмешательства будет установлен, официальных подтверждений этому мы никогда не услышим — подобное не в интересах ни одной, ни другой стороны.

Фото:

Смотрите видео: Фобос-грунт, похоже, утрян навсегда 

Смотрите фоторепортаж по теме: Российская станция "Фобос-Грунт" сбилась с курса

Тем более что сегодня Россия вынуждена прибегать к помощи соседей-конкурентов для осуществления своей космической программы. Иначе ни о каком исследовании космоса не может быть и речи. Об этом в интервью "Правде.Ру" рассуждает Вячеслав Сербин, в советское время служивший в космических войсках, а позднее работавший в Особом конструкторском бюро МЭИ.

— Вы служили в подразделении, которое занимается запуском и управлением космических объектов?

— Да, оперативным дежурным Симферопольского наземного измерительного пункта (НИП). Этот пункт первым принимал космический объект со стороны океана, был самым крайним. Когда объект выходит из-за горизонта, то соответственно, его нужно обнаружить. Мы знаем, что он идет по определенной расчетной траектории и должен появиться в определенной точке. И как только он появляется, даем команду на включение борта. Аппарат связывается с нами и по нашим командам выдает телеметрию. Мы измеряем его орбиту, уточняем и передаем дальше — следующим наземным измерительным пунктам, которые его принимают.

— Кроме наземных пунктов в СССР, была еще создана система так называемых плавучих НИПов, к которой был причастен и ваш отец — Всеволод Иванович Сербин?

— Дело в том, что на территории Советского Союза работало порядка десяти наземных измерительных пунктов. Но этого было недостаточно, чтобы контролировать космические аппараты только с территории нашей страны. Как только объект уходит за горизонт, мы теряем с ним связь. И вот для расширения зоны такого контроля были созданы плавучие НИПы, установленные на кораблях практически по всему миру. Это называлось "экспедиционный отдел Академии наук", хотя на самом деле было воинской частью.

Эта группировка была создана в начале 60-х годов, когда в Советском Союзе была принята программа освоения Луны — мы собирались запускать туда обитаемые объекты. Но выяснилось, что у нас не хватает зоны для поддержания постоянного контакта с космонавтами. А нужно было именно постоянно поддерживать связь. Вот под эту программу и создавалась вся эта корабельная группировка. Таким образом получалось, что мы могли контролировать свои космические объекты по всей территории земного шара, как это сейчас делают американцы.

Три главных корабля — "Космонавт Комаров", "Сергей Королев" и "Юрий Гагарин" — работали как командные пункты: выдавали команды на разгон. И это самое главное, поскольку разгонный импульс выдается как раз на той невидимой, а значит, недоступной нам стороне. И вот именно в точку, откуда нужно выдавать команду, ставились корабли, и таким образом вопрос решался. Еще несколько кораблей поменьше собирали телеметрию с борта космических аппаратов.

После распада СССР все эти корабли были списаны и, что называется, проданы "на иголки". Сегодня у нас ничего подобного нет. И как результат — та ситуация, которая произошла с межпланетной станцией. Плюс к этому мы потеряли Крымский командный пункт — Симферопольский и Евпаторийский НИПы. Два крупнейших пункта, откуда шло управление дальним космосом. А это, кстати сказать, историческое место — в свое время здесь был лунодром, на котором отрабатывался луноход. Сегодня симферопольский пункт разорен полностью. Они бы хоть использовали его — сдавали бы в аренду, как казахи. Нет, просто взяли и уничтожили. А НИП, который был в Алуште, отдали американцам. Теперь у нас нет в районе Черного моря системы управления и сбора данных.

Кроме того, в постсоветское время у нас также была уничтожена система контроля качества военных объектов. Раньше, когда собирался объект, все детали проходили очень строгую приемку. Причем неоднократно. Сейчас такого уровня контроля нет. А военная приемка отличалась именно своей большой жесткостью в оценке деталей, качества сборки, контроля на всех ступенях сборки. И один из результатов этого — потеря качества.

— Среди множества версий неудачногозапуска аппарата "Фобос-Грунт" прозвучала и такая: причиной мог стать мощный американский радар на Аляске. Такое в принципе возможно?

— Насчет конкретно радара сомневаюсь. Но одной из причин вполне могла быть некая мощная помеха — или случайная, или специально организованная. Почему предполагается, что помеха могла быть специально организована? Почти сразу после нашего аппарата стартовала американская миссия на Марс. Фактически туда же, по тому же пути пошел второй объект. И вот что получается: для управления нашим аппаратом мы должны постоянно держать с ним связь, передавать команды на борт, собирать информацию с борта и так далее. И американцы в тот же момент должны были делать то же самое. Есть вероятность, что мы могли мешать друг другу, особенно на отходе от Земли, когда сигнал еще очень мощный. Получалось бы, что в зоне работы нашего передатчика находился бы еще американский объект, и сигналы "Фобос-Грунта" и американского марсохода накладывались бы один на другой.

— А почему тогда так совпало, что надо было практически одновременно запускать?

— Потому что существует так называемое "окно" запуска. Это значит, что запускать объект лучше всего в определенный момент — наиболее благоприятный с точки зрения энергоэффективности, когда нужны минимальные усилия для вывода объекта на орбиту Марса. Да, можно и в другое время, но тогда придется затратить гораздо больше усилий — потребуется больше горючего, более мощные ракеты и прочее. А при попадании в так называемое "окно" при старте можно использовать разгонный импульс Земли — когда Земля дополнительно разгоняет объект. Плюс притяжение Луны, звезд — все эти моменты просчитываются для того, чтобы как можно меньше тратить энергии для вывода объекта к заданной цели.

— Если внешнее вмешательство действительно имело место, в какой момент оно могло произойти?

— Именно тогда, когда станция находилась на неконтролируемой нами стороне Земли. И именно тогда она должна была включить двигатель. Теоретически можно было послать импульс, который нарушил бы работу аппарата. Например, зная частоты и коды команд, можно дать команду на запрещение включения двигателя. Или же, зная орбиту — а это легко просчитать, поскольку время старта было известно, — можно дать очень мощный электромагнитный импульс, чтобы вырубить работу двигателя. В том случае, если бы у нас по-прежнему действовала бы система плавучих НИПов, мы бы контролировали эту ситуацию. Потому что как только объект уходил от наших наземных средств, его тут же подхватывали корабли. Они смотрели телеметрию и видели, что происходит на борту.

— Именно из-за отсутствия достаточного количества наземных измерительных пунктов нам пришлось обращаться за помощью к специалистам Европейского космического агентства?

— Конечно. Имея собственную систему контроля, мы бы сразу знали, в чем причина невыхода на орбиту и, возможно, сразу бы ее исправили. Нам сейчас приходится не только просить о помощи Европейское космическое агентство, но и выдавать им свои команды, что всегда хранилось в строжайшей тайне. Как австралийцы смогли открыть наш борт? Для этого нужно знать частоты и нужно знать код команды. Это всегда была совсекретная информация.

— В советское время случались ситуации, когда конкурирующие стороны — советская и американская могли ставить друг другу палки в колеса?

— Были ситуации, когда мы друг другу мешали. Говорить подробнее не стану, потому что вполне возможно, что наши люди там по-прежнему работают. Но можно взять такое совпадение: у нас в течение 1969 года было потеряно достаточно большое количество объектов дальнего космоса. Анализ показывал, что там происходили какие-то странности. Хотя шли и бортовые проверки, и наземные. После этого такая же "странность" в 1970-м произошла на "Аполлоне-13" (взрыв кислородного баллона и выход из строя двух их трех батарей топливных элементов). После этого у нас все пошло нормально.

Афишировать подобное никто никогда не будет — это не в интересах ни той, ни другой стороны. Поскольку тут присутствуют и политические, и военные интересы. И мы, и они не зря держат свои разведки, которые работают в том числе для того, чтобы конкурирующая сторона несла определенные потери.

Читайте самое интересное в рубрике "Общество"