Трудовые мигранты выстроили целый поселок недалеко от МКАД

Несмотря на то, что идея создания национальных гетто в Москве была давным-давно отвергнута, в городе и вокруг него разрастаются "маленькие узбекистаны и "маленькие таджикистаны". Национальные поселения скрыты от посторонних глаз: трудовые мигранты прячутся в старых бункерах и сооружают поселения из землянок. Москва давно уже — СССР в миниатюре.

Фото:

Сколько в Москве гастарбайтеров, не знает никто — официальные данные реальной картины не отражают, а неофициальные подсчеты вызывают сомнение. В среднем речь идет о 2-2,5 миллионах человек на почти 12-миллионную Москву. Однако, если начинаешь приглядываться, то складывается впечатление, что выходцы из бывших советских республик составляют чуть ли не половину населения первопрестольной. Просто они, в большинстве своем, стараются быть незаметными — дворники, уборщицы в ресторанах и кафе, строители и все те, кого мы привыкли не замечать.

Живут гастарбайтеры так же — подальше от глаз "коренных" жителей столичного града. Да, уже давно ни для кого не секрет, что город определенным образом поделен между диаспорами — в том смысле, что определенные национальности селятся в определенных районах. Однако, на самом деле, это верхушка айсберга.

Большинство трудовых мигрантов живут в бараках, расположенных прямо на стройках, где они работают, на недостроенных парковках или, как недавно выяснилось, сами воздвигают себе поселения рядом с Москвой.

На днях ФМС обнаружила целый поселок всего в 200 метрах от МКАД. "Населенный пункт" с населением в 100 с лишним человек находился рядом с Казанской железной дорогой — перелесок, со всех сторон окруженный густонаселенными районами столицы.

Выходцы из Таджикистана и Узбекистана возвели городок из землянок и блиндажей. Между собой помещения соединялись подземными ходами. В жилищах было всё необходимое — домашняя утварь, печное отопление и даже ковры. Обустроены молельные комнаты.

"Здесь целая стоянка у них. По ходу, они зимой живут, буржуйки, лежаки. А так получается, что этого места ниоткуда не видно. Все закрыто", — рассказал "Вестям" инспектор ОВД района Косино-Ухтомский Валерий Толстов.

Десятки просторных, вкопанных в землю бараков. Каждый может вместить не менее 15 жителей. Судя по дымящимся кострам, тарелкам и надломленным лепешкам, хозяева собирались завтракать, но бежали, предупрежденные соплеменниками из верхнего табора. В одном из блиндажей полицейские обнаружили некое подобие роддома.

Читайте также: Мигранты подкопались к ракетам из подвала

Через два часа узбекский городок разбирали рабочие местной управы, тоже узбеки. Делали они это явно без энтузиазма и так бережно относились к стройматериалам, что стало понятно — подземный город явно не разрушен, а просто сменит место дислокации. Гастарбайтеры привыкли к постоянным облавам и поборам со стороны правоохранительных органов. И лучше нас знают все тонкости миграционного законодательства — как его обойти, кому заплатить и как вернуться обратно, если вдруг не повезет и вышлют на родину.

Да и потом, что скрывать, подобных убежищ в Москве множество. В апреле на западе города был обнаружен "подземный город", в котором жили более ста нелегальных мигрантов из Средней Азии. В бомбоубежище, за четырехметровым бетонным забором с колючей проволокой под землей проживали 110 мужчин и женщин. Помещения были оборудованы душевыми, спальнями, молельными комнатами.

Говорить о каком-либо уюте в таких случаях не приходится. С другой стороны, понятно, что таджики, узбеки или молодаване приезжают в Москву и Питер не с целью покорения эстрадных подмостков или удачного брака с олигархом. "Тем, кто только приехал и мало что умеет, четыре тысячи рублей дают, другим шесть тысяч, восемь тысяч платят. Тем, кто со специальностью, 12 тысяч могут заплатить, но это редко. Чаще всего говорят: не нравится, уходи — на твое место три человека в очереди стоят", — рассказали гастарбайтеры журналистам, которые присутствовали на очередной облаве ФМС.

Читайте также: Иностранная "зараза" косит россиян

На вопрос, а зачем же тогда ехать в другую страну и жить в бараках, мигранты отвечают, что и такие, возможно, для нас копейки для них — счастье: "Для нас и это деньги. Вот Зафар, он четыре тысячи получает. Тысячу отдает в общий котел. На эти деньги он здесь ест целый месяц, что-то себе на расходы оставляет. А две с половиной тысячи рублей отправляет родным. А там это нормальные деньги. В Таджикистане ведь вообще постоянной работы нет. Сегодня найду у какого-нибудь богатого подработку. Он даст 100 рублей. Потом три дня буду без работы сидеть. Потом опять найду. Получу еще 100 рублей. Потом буду пять дней без работы сидеть".

Картинки с натуры. Целая толпа гостей с юга в оранжевых жилетах лениво сгребает мусор под присмотром работницы управляющей компании. Начальница обычно родом с Украины или из Молдавии. Пока начальница здесь, происходит та или иная видимость работы. Восемь киргизов лениво смотрят, как девятый подстригает газонокосилкой траву. Стоит начальнице уйти, работа заканчивается, а начинается неспешная беседа, звонки по мобильнику. А то и просто — несколько дворников сидят на невысокой оградке, жуют "насвай" и молчат. Прохожих они провожают долгим задумчивым взглядом.

Или еще. Молодой дворник, отбросив метлу, сидит посреди дорожки на корточках и увлеченно играет в игрушку на мобильнике, не замечая ничего вокруг. Проходящая мимо жилищный инспектор начинает ему выговаривать. Ноль внимания. И только когда писк мобильника извещает об окончании "гейма", дворник поднимает лицо. И оно как у нашкодившего мальчишки. Какая тут работа? Заигрался…

Такие картины можно увидеть каждый день в каждом дворе. Но москвичи их обычно не замечают — они в это время на работе. Совсем по-другому гости столицы выглядят ближе к ночи, когда в темном месте вдруг вспыхивает драка. Они стремительны, организованы, у каждого своя роль — словно черные птицы шумно хлопают крыльями, пикируя на цель. Но рассказать об этом могут только пострадавшие да напуганные случайные свидетели. Основная масса горожан в это время уже дома и смотрит телевизор.

Жизнь "легалов" и нелегалов течет совершенно параллельно жизни большого города. Адаптироваться здесь гастарбайтеры не могут, да и не особо хотят. Больницы, школы, кафе и клубы — все это для россиян и "понаехавших" классом повыше. Остальные же довольствуются "Дошираком" на обед в грязной комнате на 25 человек, дешевым пивом или даже "родными" наркотиками.

После работы они собираются группами и устремляются в город — отдохнуть. Но вместо достопримечательностей двух столиц — ярко освещенные витрины, от которых их стараюся отогнать охранники, и россиянки, которые, по меркам тех же таджиков, скорее раздеты, чем одеты. Красивая жизнь есть, она течет мимо — например, в виде нескончаемого потока иномарок, чаще всего честно купленных в кредит, — но она не для них. По крайней мере пока. Поглазеть на девушку в мини-юбке и отпустить парочку сомнительных комплиментов — вот и все развлечения. "Эй, дэвюшка, иди сюды…" "Красавицы", не оглядываясь, ускоряют шаг. Вот и вся реакция на улюлюкания и попытку познакомиться.

Каблучки девушек "уцокали". И стоит посреди освещенного тротуара обалдевший (или "обдолбанный") таджик, мурлычет сквозь зубы какой-то свой заунывный мотив. Глаза его закрыты. Возможно, он наяву грезит красотами своей родной страны. А равнодушные москвичи обтекают его, как ручеек, стараясь не задеть и опустив глаза. Два мира, два Шапиро. Се ля ви.

Понятно, что у некоторых или даже у многих от картинок пресловутой dolce vita, как говорится, "сносит крышу". Чем это заканчивается, и так понятно. В большинстве же случаев мигранты живут своей обособленной жизнью — городские жители всеми силами стараются их не замечать и не задумываться, что совсем рядом, в выселенных домах, старых бомбоубежищах и землянках, существует совсем другая реальность, которая постоянно разрастается и, может, однажды поглотит и москвичей, и ту жизнь, которую мы привыкли видеть вокруг себя.

Читайте самое интресное в рубрике "Общество"