2 августа - Перунов день. В последнее время россияне постоянно кого-то боятся. И ваххабитов, и неонацистов, и жидомасонов, и еще много кого. Среди тех, кто в глазах российского обывателя вызывает безусловный страх, — язычники. Или, если точнее, неоязычники, поскольку это движение к традиционному язычеству практически не имеет никакого отношения. Но так ли они страшны?
Конечно, на территории России существует немало местных языческих культов, которые насчитывают тысячелетнюю историю. Практически без изменений сохранились религиозные верования малых народов Севера и Сибири, а также языческие культы на территории Республики Марий Эл. Здесь, как и много сотен лет назад, люди чтят богов и духов, в которых верили еще их пращуры, проводят те же, что и тысячи лет назад, обряды и твердят те же молитвы.
Однако, как и положено настоящему язычеству, эти религиозные верования являются локальными и местными, то есть не выходят за пределы территории обитания данных народов. Никакому, например, чукче и в голову не придет приезжать в Москву или Санкт-Петербург для того, чтобы проповедовать там идеи шаманизма и обращать жителей обеих столиц в свою веру.
Читайте также: Язычники требуют от патриарха политкорректности
Неоязычество же отличается от традиционных верований прежде всего тем, что оно достаточно равномерно распространено на территории России. Хотя, конечно же, основные его центры тяготеют к крупным городам (это, кстати, еще одно отличие от традиционного язычества — оно лучше сохранилось как раз в менее урбанизированных районах). Кроме того, неоязычники занимаются тем, чем традиционный язычник вообще никогда бы не стал заниматься — миссионерством. Они активно пропагандируют свою веру среди россиян, устраивают публичные дискуссии как в интернете, так и наяву, а также принимают участие в различных акциях.
Как вы понимаете, традиционным язычникам подобные деяния вовсе не свойственны. Мне лично весьма сложно представить себе древнего грека, проповедующего религию Зевса и его компании среди скифов или евреев. Наоборот, характерной чертой язычества является его закрытость не только для иноплеменников, но и даже для представителей своего же народа, почитающих других богов (так, например, индийские адепты культа бога Шивы никогда не допускают на свои церемонии не только иностранцев, но и индусов-вишнуитов). Неоязычники же как раз стремятся к пропаганде своих верований среди атеистов, агностиков и представителей других религий.
Еще одна интересная черта, характерная именно для неоязычества, — оно, в первую очередь, привлекательно именно для людей образованных, то есть интеллигенции (тогда как традиционные язычники, как правило, являются типичными "людьми физического труда"). Если внимательно присмотреться к этим новым язычникам — чуть ли ни каждый второй из них имеет диплом о высшем или специальном образовании. Создается впечатление, что в нашей стране именно представители этой прослойки и создали неоязычество как таковое.
Однако каковы причины его возникновения? Известный ученый Л. С. Клейн в своей замечательной книге "Воскрешение Перуна" уделил проблеме развития неоязычества в постсоветской России немало страниц. Согласно его гипотезе, после крушения коммунистической идеологии многие интеллигентные люди оказались в состоянии "духовного голода", то есть им было необходимо заполнить ту пустоту, вызванную ее исчезновением.
Эту пустоту не могли заполнить возрождающееся православие и другие религии, так как, во-первых, в тот момент они были еще достаточно слабы и не имели многочисленного института миссионеров, а во-вторых, в глазах многих жителей наши страны представители официальных церквей скомпрометировали себя сотрудничеством с коммунистическим режимом. И, соответственно, по их мнению, скомпрометировали и идеологию. Дальнейшее сотрудничество этих церквей с весьма непопулярным в 90-е годы "режимом демократов" еще больше убедило данных "духовных искателей" о том, что эта идеология им не подходит. Справедливости ради следует заметить, что в те годы и сами церкви не проводили активной идеологической работы с населением, ограничиваясь лишь "лечением" собственных ран, нанесенных им Советской властью.
И вот тогда-то и стало популярным неоязычество. Надобно заметить, что, по мнению того же Клейна и ряда других историков, с настоящим славянским (и прочим) язычеством это движение не имеет ничего общего. Лидеры неоязыческих группировок сами выдумывают богов, обряды или "священные писания" (или выдают за древние тексты фальшивки, возникшие в XIX или ХХ столетии, например, "Велесову книгу"). Кроме того, данные движения зачастую приобретают интернациональный характер — в тех же "славянских" общинах можно встретить выходцев с Кавказа, из Средней Азии, представителей балтийских народов и даже… евреев. То есть основная черта любого язычества — строгий национальный характер данного верования — неоязычниками, как правило, игнорируется.
Вообще, хорошую модель возникновения неоязыества дает анализ близкого явления, распространенного в некоторых регионах Сибири — неошаманизма. Он популярен в Туве, Бурятии, на Алтае, а также на Дальнем Востоке. Наиболее характерно, на мой взгляд, этот процесс происходит в республике Тува. Именно поэтому я хочу описать данный процесс именно на "тувинском материале".
За годы Советской власти в этой республики появилось достаточно много местной интеллигенции. Однако даже тогда тувинцам, занимающимся умственным трудом, в самой республике устроиться на работу было не так-то просто — там было мало предприятий наукоемкого производства, крупных научных, культурных и образовательных центров, а также связанной с ними индустрии. После крушения коммунистического режима стало еще хуже — дотации из центра уменьшились, заводы, НИИ, больницы и театры в основном позакрывались. Чем же, спрашивается, прикажете заниматься образованному тувинцу?
Конечно, кое-кто занялся мелким бизнесом, коммерцией или уехал из республики в крупные города. Однако, поскольку жители Тувы по своему характеру достаточно консервативны и не любят так быстро менять род занятий или место жительства, таковых было совсем немного. Те же, кто остался, обратились к местным религиям, коих на территории республики две — буддизм школы Гелуг-па и шаманизм. Но если буддизм, подразумевающий долгое обучения неофита у наставника (ламы) тогда был еще достаточно слаб, поскольку за годы Советской власти его практически уничтожили, то вот шаманизм оказался наиболее привлекателен, потому что не требовал передачи традиции через наставника — шамана, как известно, "учат духи", которых вокруг всегда хватает. Не удивительно, что большинство безработных интеллигентов сразу же "записались" в шаманы.
В итоге сейчас в Туве создано несколько центров неошаманизма, представители которых занимаются традиционной шаманской практикой. Их очень уважают простые тувинцы, их поддерживают представители местной власти, у них появился стабильный доход и устойчивое положение в обществе (а чего еще интеллигенту надо?). Кроме того, неошаманы помогают друг другу во всем и поэтому не чувствуют себя одинокими среди социально инертных и в массе своей равнодушных (к сожалению) жителей постсоветской России. То есть, неошаманы создали структуру, выполняющую функции до сих пор не развитого у нас гражданского общества.
То же самое можно сказать и про других неоязычников. Удивительно, но, наблюдая за жизнью их общин, я пришел к выводу, что она… абсолютно нормальная. Здесь люди не равнодушны к бедам ближнего, помогают друг другу советом и делом, вместе решают общие проблемы, вместе борются за свои права. А то, что при этом они верят в выдуманных богов и совершают странные, на наш взгляд, обряды, — так что же в этом плохого (тем более, что, с моей атеистической колокольни, все боги были кем-то когда-то выдуманы)? Не удивительно, что такая жизнь многим уставшим от постоянного стресса, гонки за богатством и взаимного недоверия кажется привлекательной.
Многие неоязыческие общины также активно борются за охрану природы и альтернативное производство энергии. В данном случае они тем самым восполняют отсутствие в России своих собственных "зеленых" организаций (ведь "Гринпис" и ему подробные учреждения являются не отечественными по происхождению и идеологии, поэтому к ним многие относятся весьма подозрительно — а не агенты ли это "мирового империализма"?). Такие "зеленые" неоязычники организуют так называемые "экопоселения", жители которых стараются не причинять вреда окружающей среде, а также участвуют во многих природоохранных мероприятиях. Согласитесь, что в нашей стране при дефиците лесников, егерей и прочих государственных "охранников природы" такая деятельность, несомненно, приносит лишь пользу (достаточно вспомнить то, что прошлым аномально жарким летом жители многих "экопоселений" в первых рядах боролись с лесными пожарами).
Читайте также: На Плещеево озеро — в гости к Яриле и Синь-камню!
Справедливости ради следует заметить, что иногда под маской неоязычников скрываются криминальные группировки и националистические организации. Да и сами неоязычники иногда ведут себя достаточно нетерпимо по отношению к окружающим. Однако, согласитесь, это не является характерной чертой данного движения — экстремисты, невежды и жулики встречаются среди носителей любой идеологии, как светской, так и религиозной. Как известно, любое учение можно обратить во зло, было бы желание. Однако никто же не считает всех православных христиан поголовно националистами и мракобесами только потому, что среди них встречаются люди, подобные печально известному епископу Диомиду. Также несправедливо считать и всех неоязычников преступниками и фанатиками.
Подводя итоги, я хочу заметить, что само по себе неоязычество — явление достаточно нейтральное. Оно было создано людьми, которым не нравилось современное российское общество со всем набором его идеологий. Можно сказать, что оно представляет собой альтернативный вариант общественного развития. А, как известно, чем больше подобных альтернативных вариантов, тем, согласно данным экологии, устойчивее экосистема (в данном случае — человеческое общество).
Поэтому бояться неоязычников и призывать к их искоренению и запрещению — достаточно глупо. Никакие они не страшные. Они просто хотят жить той жизнью, которую считают нормальной…